Если в обществе нет механизмов урегулирования. Механизмы урегулирования конфликтов и разрешения споров в условиях саморегулирования строительной деятельности. Особенности личных отношений между владельцами

Основные тенденции и механизмы урегулирования конфликтов.

Вопрос 1: сущность, типология, особенности и процесс развития международных конфликтов;

Вопрос 2: тенденции и механизмы урегулирования конфликтов.

Международный конфликт это взаимодействие двух или более элементов системы МО, которые преследуют взаимоисключающие или взаимно не совместимые цели. При исследовании сущности международного конфликта, основными характеристиками анализа является: 1) география – место нахождения и; 2) время – временная протяженность внутренних этапов или хронологических фаз конфликтов; 3) интенсивность конфликта и его колебания во времени; 4) структура конфликта – количество участников и их качественные характеристики, мотивации конфликта и цели участников. В том числе идеологические объяснения конфликтных действий, тип характер и количество конфликт объектов, то есть количество спорных вопросов, на решения которых нацелены участники конфликта. Ситуационный контекст – внутреннее состояние участников и общее состояние среды международной среды во время конфликта. Восприятие участниками друг друга(стереотипы, образы соперников, характер знаний о сопернике). Тип поведение участника конфликта – стратегия и тактика, комплекс средств и методов достижения целей. Функции конфликта для непосредственных участников и для всей системы МО.

При анализе того или иного конфликта необходимо выделять качественные характеристики участников конфликта. Сопоставить их по уровню мощи, как они потенциально мобилизованы для ведения конфликтных действий, то есть к какому рангу принадлежат участники (великая держава, региональный гегемон, ядерная держава, технологическая обеспеченность). Сравнение по уровню экономического и социокультурного развития. Сравнить по линии исторического опыта и традиций участия в международно-политических взаимодействиях.

Важно уделить внимание проблеме мотивации конфликтов: 1) антагонизм ценностных систем участников; 2) стремление государств создать желаемое будущее; 3) желание получить прямую выгоду от конфликта; 4) стремление разрешить внутренние проблемы страны. За период после 2МВ в мире произошло более 250 конфликтов, если рассмотреть по мотивации конфликтов, то их можно характеризовать по: 1) характер политического руководства; 20 создание нового государства как политической единицы; 3) поддержание суверенитета страны. Территориальные вопросы как основа для развития: захватить пространства, территориальная экспансия. Вопросы выживания государства. 6) контроль за стратегической территорией; 7) национальные объединения или консолидация наций. 8) защита или поддержание военно-политического союзника (4%); 9) защита экономических; 10) религиозно-этнические причины; 11) необходимость выполнять союзнические обязательства.

Одной из наиболее важных позиций является проблема функций конфликтов. Главная общая функция конфликтов состоит в том, что он содержит в себе потенциал к переменам, возможность качественных изменений, как самих участников, так и среды МО. Кроме того имеется и частная функция конфликтов: 1) конфликт может разрушать или создавать системную модель МО, такими конфликтами является большие войны; 2) конфликт может способствовать созданию и консолидации военно-политических и других объединений государств (блоков, союзов, интеграционных структур и ТД); 3) конфликт может вести к формированию региональных подсистем МО и возникновению в регионах иерархических структур, которые регулируют отношения между государствами; 4) конфликт в процессе своего развития может создавать новые, дополнительные ценностные и целевые мотивации участников, которые способствуют долговременному самовоспроизводству конфликтов. 5) конфликт может изменить внутреннюю природу (основные качественные характеристики его участников) - уровень мощи, социально-экономические и политические отношения в обществе. 6) конфликт часто выполняет интегративную функцию, то есть способствует сплочению социума внутри стран участниц, мобилизации всех ресурсов. Как правило выполнение этой функции сопровождается мобилизационной идеологии служащей и оправдывающей участие в МПК. Оборотной стороной интегративной функции выступает функция дифференциации. Она проявляется что какая-то часть социума: а) отказывается воспринимать МПК как необходимый или неизбежный; б) отделяет себя от остальной части общества по линии участия в данном конфликте; в)

8) МПК может приводить к изменению международного статуса одного или более участников. Например: участие Японии в подавление восстания в Китае, а за тем победа в русско-японской войне 1905 года вывело Японию в статус великих держав

Возникновение и развитие МПК связано: 1) с объективными противоречиями возникающими между государствами; 2) субъективными факторами как ВП; 3) с личными характеристиками и качествами причастных к принятию решений политических деятелей.

Специфика межгосударственных конфликтов определяется следующими обстоятельствами: 1) их субъектами выступает государства или коалиции; 2) в основе межгосударственных конфликтов лежит столкновение национально-государственных интересов сторон; 3) межгосударственный конфликт является продолжением политики государств участников; 4) современные межгосударственный конфликт одновременно глобально и локально влияет на МО; 5) межгосударственный конфликт сегодня несет опасность массовой гибели людей в них и во всем мире. В историческом плане противоречия лежащие в основе конфликтов можно представить так: 1) 16 и начало 17 века: причина конфликтов лежат в религиозной сфере; 2) конец 17 и 18 века: наиболее существенными оказались противоречия в династических интересах; 3) 19 век: противоречия в развитии национальных интересов государств; 4) 20 век: идеологические противоречия которые выразились в холодной войне; 5) конец 20 и начало 21 века: ломка биполярной структуры мира: б) обострение противоречии происходит при быстром социальном развитии, когда у одних социальных групп появляется шанс значительного обогащения, они получают доступ к власти и вступают в противоречия с интересами других групп; в) резкий рост народонаселения в ряде стран; г) распространение оружия и бесконтрольность его использования; д) не исчезли противоречия между индустриальными и сырьевыми странами; е) развитее процессов урбанизации и миграции населения в города, которому оказались не готовы многие государства.

Политическая наука и практика МО знает различные типы и виды МПК но единая типология МПК отсутствует. Наиболее часто в классификации МПК встречается их разделение на симметричные и ассиметричные. К симметричным конфликтам относят, такие конфликты, которые характеризуются примерно равными силами втянутых сторон. Асимметричные конфликты с резким различием потенциалами конфликтующих сторон. Интересную классификацию МПК предложил Раппопорт. По его мнению конфликты бывают трех видов: 1) в форме сражения, в котором стороны изначально воинственно настроены относительно друг друга и стремятся нанести противнику максимальный урон, не взирая на ущерб; 2) в форме игры: поведение сторон согласуются рациональными соображениями, не смотря на внешнее проявление воинственности стороны не склонны обострят ситуацию до крайности; 3) конфликт в форме дебатов: стремление сторон разрешать возникающие противоречия путем достижения компромиссов.

Механизмы урегулирования конфликтов

и разрешения споров в условиях саморегулирования строительной деятельности

Общая характеристика

альтернативных способов разрешения споров

в условиях саморегулирования

При переходе к саморегулированию весьма важное значение имеет организация комплексной системы разрешения споров, возникающих в связи с профессиональной деятельностью членов саморегулируемых организаций.

Для российского права до недавнего времени традиционной формой защиты прав и разрешения гражданских, трудовых, хозяйственных и иных споров являлась судебная процессуальная форма, включающая деятельность государственных органов: судов общей юрисдикции и арбитражных судов .

Новое гражданское законодательство и переход к рыночным отношениям дали возможность применения в России и иных форм разрешения споров, предусмотренных в международной практике. Это означает, что с целью разрешения возникших споров, хозяйствующие субъекты могут обратиться не только в арбитражный суд, но и использовать альтернативные способы урегулирования возникшего спора.

Федеральный закон «О саморегулируемых организациях» относит к основным функциям саморегулируемых организаций образование третейских судов для разрешения споров. При этом разрешению подлежат споры между членами саморегулируемой организации, которые являются юридическими лицами либо индивидуальными предпринимателями , а также конфликты между членами саморегулируемой организации и третьими лицами, в число которых могут входить как юридические, так и физические лица.

Международная практика в области альтернативного разрешения споров различает следующие способы их разрешения:

· урегулирование спора непосредственно сторонами путем переговоров;

· урегулирование спора в рамках конфликтной комиссии;

· урегулирование спора с участием независимого посредника (медиатора), который способствует достижению сторонами соглашения;

· урегулирование спора третейским судом.

Мировой опыт показывает, что положительными моментами в использовании всех альтернативных способов урегулирования споров являются: существенное сокращение срока разбирательства, снижение судебных расходов, потенциальное сокращение количества рассматриваемых дел в суде, возможность выбора судей и независимых посредников (медиаторов), упрощенная процедура рассмотрения спора, конфиденциальность. Кроме того, к немаловажным отличительным признакам всех альтернативных способов урегулирования споров относятся соблюдение принципов добровольности и самостоятельности.

Характеризуя отдельные альтернативные способы урегулирования конфликтов и разрешения споров, следует начать с наиболее часто используемого способа их разрешения - переговоров.

Переговоры

К переговорам как альтернативному способу разрешения конфликтов стороны прибегают, когда, принимая во внимание последствия передачи конфликта в арбитражный суд, пытаются найти иной способ урегулирования разногласий.

Переговоры – это вид совместной с партнером деятельности, как правило, направленной на решение проблемы. Переговоры всегда предполагают, по крайней мере, двух участников, интересы которых частично совпадают, а частично - расходятся. В иных случаях мы имеем дело совсем с другими видами взаимодействия. При полном совпадении интересов сторон обсуждение не требуется, участники просто переходят к сотрудничеству. При полном их расхождении мы наблюдаем в наиболее явном виде конкуренцию, состязание, противоборство, конфронтацию.

Рассматривая непосредственно процесс ведения переговоров, многие исследователи отмечали, что он - в зависимости от задач, которые решают его участники - может быть разбит на несколько этапов. Даже в тех случаях, когда партнеры совершенно искренне стремятся найти совместное решение обсуждаемой проблемы, на пути к конечному результату им надо пройти эти этапы. В противном случае существует опасность либо завершить переговоры неудачным решением, либо вообще упустить возможность прийти к договоренности.

В процессе переговоров можно выделить три основные стадии:
- подготовка к переговорам;
- процесс их ведения;
- анализ результатов переговоров и выполнение достигнутых договоренностей.

В переговорной практике возможны и такие ситуации, когда одна из сторон (или несколько) идут на переговоры, не собираясь фактически не только ничего решать, но и даже обмениваться мнениями. Например, переговоры той или иной стороне нужны лишь для отвлечения внимания партнера. Так, если речь идет о торговых переговорах, то один из участников может начать их только для того, чтобы заинтересовать другое, более выгодное, по его представлениям, лицо.

В целом следует отметить, что переговоры представляют собой процесс, в ходе которого стороны обсуждают возникший между ними спор друг с другом, стараясь достичь взаимоприемлемого решения без участия иных лиц. Однако, учитывая эмоциональную окраску конфликта, переговоры между сторонами часто оказываются безрезультатны, либо растягиваются на неопределенный срок, что в принципе одно и то же.

Конфликтная комиссия

Еще одной весьма распространенной разновидностью органов альтернативного урегулирования споров в рамках саморегулирования является конфликтная комиссия.

Конфликтная комиссия – орган, который может быть образован при коллегиальном органе управления саморегулируемой организации в целях оперативного разрешения разногласий и предварительного рассмотрения споров (до подачи их на рассмотрение в комиссию по медиации либо третейский суд), возникающих между членами саморегулируемой организации, а также разногласий и споров, возникающих между членами саморегулируемой организации и организациями – контрагентами .

В ходе работы конфликтной комиссии ее члены прилагают усилия к урегулированию возникших разногласий и споров сторон на стадии рассмотрения их в рамках комиссии, предотвращению обращений сторон в комиссию по медиации, третейский суд и государственные органы судебной власти.

Конфликтная комиссия подотчетна коллегиальному органу управления саморегулируемой организации.

Инициирование и порядок рассмотрения разногласий и споров в рамках конфликтной комиссии осуществляется следующим образом:

сторона, заинтересованная в урегулировании возникшего разногласия или спора посредством рассмотрения его конфликтной комиссией, направляет в комиссию письменное заявление. В заявлении должны быть указаны:

Официальные наименования и адреса сторон;

В соответствии с Конституцией Российской Федерации нормы, содержащиеся в международных договорах и конвенциях, являются частью правовой системы Российской Федерации. Многие конвенции (например, Нью-Йоркская конвенция 1958г.) содержат нормы, регулирующие признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений и, соответственно, признание и исполнение третейских решений, вынесенных на территории Российской Федерации, за рубежом.

Кроме того, характерной особенностью источников третейского права является их общий характер, т. е. нормативное закрепление только наиболее общих положений, необходимых для регулирования общественных отношений, возникающих в связи с передачей дела для рассмотрения в третейском суде. Основной массив таких норм, регулирующих отношения, возникающие при передаче и рассмотрении дела в третейском суде, содержится в федеральных законах. В остальном, стороны будущего процесса могут использовать разработанные регламенты деятельности постоянно действующих третейских судов или самостоятельно конструировать процедуру рассмотрения дела, используя нормативную модель гражданского и арбитражного процессуального права .

Третейское процессуальное право в соответствии с Конституцией Российской Федерации находится в исключительном ведении Российской Федерации. Федеральное законодательство призвано дать наиболее общие и важные гарантии участникам процесса при рассмотрении и разрешении спора в третейском суде, объем этих гарантий не зависит от местной специфики регионов и является единым стандартом на всей территории Российской Федерации.

Нормативным документом, предусматривающим основные вопросы правового регулирования создания и деятельности третейских судов в Российской Федерации, является вышеупомянутый Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации».

В науке высказывается точка зрения о том, что нормы третейского процессуального права также содержатся в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном кодексах Российской Федерации. Вместе с тем, следует заметить, что эти нормативные акты регулируют деятельность государственных судов по рассмотрению и разрешению дел, содержат нормы гражданского (арбитражного) процессуального права. При определенных условиях нормы рассматриваемых Кодексов могут в субсидиарном порядке применяться к отношениям, возникающим при рассмотрении и разрешении дел в третейском суде, но от этого они не становятся источниками третейского права.

Принципиальным отличием третейского разбирательства от других форм альтернативного разрешения конфликтов является его правовая форма. отмечает, что регламентация процедуры, процессуального порядка деятельности третейского суда направлена на то, чтобы обеспечить права лиц, спор которых передан на разрешение третейского суда, вне установленной процедуры деятельность третейского суда осуществляться не может. Всякое действие, совершенное в рамках третейского процесса третейским судом и лицами, участвующими в третейском разбирательстве, имеет процессуальный характер и может быть реализовано только в рамках определенной процедуры. Именно это является одним из признаков юрисдикционного характера деятельности третейского суда.

Третейское разбирательство важно не только с позиции своего результата (решения), но и с позиции самой процедуры, посредством которой этот результат был достигнут. Правовая форма, присущая этой процедуре, гарантирует минимальные стандарты доказательственной деятельности (установление фактических обстоятельств), деятельности по формированию, закреплению и проверке итогового вывода по делу, стандарты организации функционирования самого правоприменительного органа. Соблюдение требований правовой формы позволяет государству и субъектам, принимающим в нем участие, признавать и исполнять принятые третейским судом решения.

Все сказанное отнюдь не означает, что другие формы разрешения правовых конфликтов не могут быть детально урегулированы. Напротив, практика деятельности зарубежных центров по урегулированию правовых споров свидетельствует об обратном. Так, например, Американская арбитражная ассоциация разработала и приняла процедурный регламент для медиации. Однако этот регламент носит рекомендательный характер и не может рассматриваться как правовая форма для медиации.

Стадии третейского разбирательства.

Третейское разбирательство как система последовательно развивающихся во времени процессуальных действий делится на определенные этапы (стадии), каждая из которых представляет собой совокупность процессуальных действий, объединенных одной процессуальной целью. Выделение стадий третейского процесса непосредственно связано со стадиями развития юридического конфликта.

Вместе с тем, у различных авторов имеются различные точки зрения по вопросу о количестве и содержании стадий третейского процесса. Так, например, академик приводит примерную схему динамики простого юридического конфликта и выделяет несколько стадий его развития:

· возникновение у одной или у обеих сторон мотивов юридического характера;

· возникновение правовых отношений между сторонами, находящимися в конфликте;

· развитие (изменение, прекращение) правовых отношений в связи с рассмотрением дела юридической инстанцией;

· издание правового (правоприменительного) акта, завершающего конфликт.

Очевидно, что последние три стадии могут быть реализованы в рамках третейского процесса с момента его возбуждения (возникновения процессуальных правоотношений), рассмотрения дела по существу до момента вынесения решения (вступления его в законную силу).

В юридической науке вопрос о количестве стадий третейского процесса решается неоднозначно. Так, например, различает семь стадий третейского разбирательства:

· заключение третейского соглашения;

· возбуждение производства по делу;

· выбор или назначение третейского судьи;

· подготовка дела к разбирательству;

· собственно третейское разбирательство;

· оспаривание решения третейского суда;

· исполнение решения.

Очевидно, что не все указанные автором стадии третейского процесса в действительности являются стадиями. Так, в силу своего материально-правового характера не является стадией процессуальной деятельности заключение третейского соглашения, равно как и выбор (назначение) третейского судьи. Оспаривание третейского решения и его исполнение даже с учетом данного определения третейского процесса также не являются стадиями, поскольку, по его мнению, третейский суд должен выступать в качестве обязательного участника процессуальных отношений, а в подобном случае место третейского суда занимает компетентный государственный суд. В процессе движения гражданского дела оно может быть передано в производство государственного суда, который осуществляет предусмотренную законом проверку арбитражного решения или решает вопрос о принудительном исполнении этого решения. Таким образом, отношения по поводу гражданского дела могут возникать между государств енным судом и другими участниками процесса. Эти правоотношения и процессуальные действия не образуют стадию третейского процесса, поскольку регулируются нормами гражданского или арбитражного процессуального права, возникают в связи с рассмотрением дела в государственном суде между властным органом - судом и другими участниками процесса и, как отмечал, являются составной частью судебного или арбитражного процесса.

Более обоснованной представляется концепция, который отмечал, что любой правоприменительный акт предполагает наличие по крайней мере трех стадий: возбуждения деятельности по применению права, подготовки и совершения правоприменительного акта (действия). В своей совокупности они образуют правоприменительный цикл. Третейский процесс как разновидность правоприменительной деятельности также распадается на стадии возбуждения деятельности (производства), подготовки и принятия правоприменительного акта (вынесения арбитражного решения), которые в своей совокупности образуют правоприменительные циклы.

На стадии возбуждения производства по делу третейский суд решает вопрос о принятии искового заявления , проверяет наличие арбитражного соглашения, соблюдение истцом порядка обращения в третейский суд, уплату третейского сбора. Необходимо особо отметить, что после возбуждения дела в постоянно действующем третейском суде процессуальная деятельность продолжается только после формирования состава, который будет рассматривать дело по спору сторон. Хронологически деятельность по избранию (назначению) арбитров следует за возбуждением дела и предшествует стадии подготовки, однако не является стадией третейского процесса. В этом разрыве заключается особенность развития третейского процесса.

Сформированный состав третейского суда осуществляет действия по подготовке дела к разбирательству. Задачи стадии подготовки дела к рассмотрению в третейском суде принципиально не отличаются от государственного судопроизводства. К ним относится определение характера спорного правоотношения, подлежащего применению законодательства, обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, примирение сторон. На этом этапе целесообразно изучить вопрос о компетенции состава третейского суда в связи с характером спора. На стадии подготовки дела ответчиком представляется отзыв на исковое заявление или возражения по иску. Требования к их содержанию, а также порядок их представления чаще всего регламентируются локальными нормативными актами постоянно действующих третейских судов. В некоторых из них содержатся нормы, наделяющие третейский суд правом установления предельного срока представления письменного отзыва и документов, обосновывающих возражения, по истечении которого они не принимаются и не рассматриваются. На этой стадии может решаться вопрос о принятии встречного иска при условии, что он может быть рассмотрен третейским судом в соответствии с условиями третейского соглашения. Также при подготовке дела к рассмотрению третейский суд может по просьбе любой стороны распорядиться о принятии обеспечительных мер в отношении предмета спора, потребовать представить надлежащее обеспечение в связи с такими мерами. В процессе подготовки дела к разбирательству третейский суд может столкнуться с необходимостью решить вопрос о своей компетенции в отношении спора сторон. По мнению, процедура рассмотрения третейским судом вопроса о наличии у него компетенции рассматривать спор имеет характер самостоятельной стадии. Но эта процедура приобретает самостоятельный характер только в рамках выделяемых стадий подготовки или рассмотрения по существу в зависимости от того, когда в ней возникает необходимость.

По общему правилу третейское разбирательство осуществляется в заседании с участием сторон или их представителей, однако в третейском процессе стадия рассмотрения дела по существу не всегда может быть связана с проведением устного слушания (ч. 1 ст. 24 Закона о международном арбитраже).

После исследования обстоятельств дела на стадии принятия юрисдикционным органом (третейским судом) правоприменительного акта третейский суд большинством голосов арбитров, входящих в его состав, принимает решение, которое объявляется в заседании третейского суда. Третейский суд вправе объявить только резолютивную часть решения, а мотивированное решение в этом случае направляется сторонам в срок, не превышающий 15 дней со дня объявления резолютивной части решения.

Вынесением решения завершается производство в третейском суде первой инстанции. В то же время третейский процесс может включать в себя производство в третейском суде второй инстанции (правоприменительный цикл) в случаях, когда это допускается национальным законодательством и предусмотрено соглашением сторон или регламентом постоянно действующего третейского суда.

Производство в третейском суде второй инстанции получило распространение в международном коммерческом арбитраже в ответ на потребность сторон осуществить проверку арбитражного решения без привлечения государственных судов, а в некоторых странах получило распространение даже апелляционное производство во внутренних третейских судах. Однако законодательство зарубежных стран также довольно редко содержит нормы, регулирующие производство в арбитраже второй инстанции, однако имеются и исключения. Так, например, Акт об арбитраже Нидерландов не только допускает возможность проверки арбитражного решения в апелляционной инстанции третейского суда, но даже регулирует саму процедуру апелляционного пересмотра. В ряде стран Латинской Америки законодательство содержит нормы о допустимости апелляционного пересмотра арбитражного решения. Еще более детально урегулирован порядок рассмотрения дела в апелляционном третейском суде в Арбитражном законе Перу.

В Российской Федерации разрешение спора в третейском суде происходит в рамках производства только в одной инстанции. даже было выражено мнение о том, что третейские суды не составляют и по самой своей природе не могут составлять какой-либо единой системы, не имеют вышестоящих судебных органов или каких-либо судебных инстанций.

Правоприменительный цикл производства в третейском суде второй инстанции также слагается из трех стадий (возбуждения производства, подготовки и вынесения правоприменительного акта) и завершается принятием соответствующего акта - постановления третейского суда апелляционной инстанции.

Правоприменительные циклы, связанные с проверкой и исполнением арбитражных решений, обладают определенной спецификой, которая не позволяет ставить их в один ряд с другими правоприменительными циклами гражданского и арбитражного процессов. Специфика обусловлена прежде всего особенностями гражданского дела, связанными с заключением сторонами арбитражного соглашения и передачей дела для разрешения в особый правоприменительный орган - третейский суд.

Таким образом, стадии третейского процесса можно рассматривать как логически целостные и завершенные совокупности процессуальных действий третейского суда и других участников третейского разбирательства, объединенных определенной процессуальной целью. Достижение этой цели предопределяет возможность дальнейшего развития третейского процесса, служит юридическим условием для совершения следующих процессуальных действий. Стадии третейского процесса следуют друг за другом в логической последовательности, направленной на завершение третейского разбирательства и вынесение решения по существу спора.

Схематично стадии третейского процесса могут быть представлены следующим образом:

Сочетание государственного судопроизводства с альтернативными формами разрешения споров в настоящее время является перспективным направлением развития системы разрешения правовых конфликтов как на национальном, так и на международном уровнях. Участники гражданского оборота все больше обращаются в органы медиации и третейские суды, которые выгодно отличаются от государственного судопроизводства низкими издержками, возможностью выбора арбитров, оперативностью, конфиденциальностью, упрощенной процедурой.

Ниже приведена схема, отражающая сравнительные характеристики наиболее популярных в мировой практике способов разрешения хозяйственных споров, при этом ее объективный анализ свидетельствует об очевидных преимуществах альтернативных способов разрешения по сравнению с государственными.

Чрезвычайно важное значение для развития системы третейских судов и внедрения иных альтернативных способов разрешения гражданско-правовых споров имеет сконструированная на основе новейших достижений правовой науки модель взаимодействия государственных и третейских судов, сбалансированное регулирование подведомственности дел и четкое определение сферы компетенции различных видов органов альтернативного урегулирования споров.

Следует предположить, что с внедрением механизмов саморегулирования роль органов альтернативного урегулирования споров существенно возрастет.

В Федеральном законе «О саморегулируемых организациях» законодатель предпринимает попытку обеспечить необходимый баланс взаимодействия и подведомственности государственных и третейских судов, предусмотрев в качестве одной из основных функций саморегулируемых организаций образование третейских судов для разрешения споров, возникающих между членами саморегулируемой организации, а также между ними и потребителями произведенных членами саморегулируемой организации товаров (работ, услуг), иными лицами, в соответствии с законодательством о третейских судах.

Сегодня крупные российские ассоциации, союзы, промышленные и торговые палаты создают третейские суды и органы (службы, комитеты, комиссии) по медиации. Альтернативные способы урегулирования споров уже эффективно используются в области трудового права , патентного права, в сфере охраны окружающей среды и ряде других.

Так, Российский союз промышленников и предпринимателей учредил центр по разрешению корпоративных споров, куда входят комиссия по корпоративной этике, третейский суд и служба медиации, следуя примеру РСПП, Торгово - промышленная палата России создала Коллегию посредников по проведению примирительных процедур.

От латинского прилагательного medius - занимать середину между двумя точками зрения либо сторонами, предлагать средний путь, держаться нейтрально, беспристрастно; см.: K. E. Georges . Ausffihrliches lateinisch-deutsches Hansworterbuch, Bd. 2. Darmstadt, 1983.

Гарвардская концепция была разработана в конце 70-х - начале 80-х гг. в рам­ках исследовательского проекта Гарвардского университета - «Harvard Negotiation Projects», - результаты которого см.: R . Fishe / W . Ury /В. Patton . Das Harvard-Konzept. Frankfurt - New York, 1997.

См.: Носырева разрешение споров в США. М., 2005. С.

Носырева разрешение споров в США. С.

Дискреция (от лат. discretio) - способ решения экономических проблем , заключающийся в том, что лицо, орган, принимающие решения, действуют в основном по собственному усмотрению, в зависимости от своего видения экономических условий, их оценки. См.: , "СОВРЕМЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ" (ИНФРА-М, 2006)

Это не означает, что он совсем не вправе принимать решений: решения по ходу процесса в рамках предоставленных полномочий допустимы и даже желательны.

Если заключение договора о медиации входит в основную стадию либо отсутствует предварительная стадия, то образуется три или даже две стадии; и наоборот, если в рамках начальной либо основной стадии придать значение их отдельным фазам, что представляется целесообразным в отношении определенных групп дел (например, по делам об охране окружающей среды), то возникает существенно большее количество стадий.

Выпускники курса медиации в университете заочного образования в г. Хаген образуют открытые региональные группы. Наблюдение за каждым делом осуществля­ется опытными, имеющими также и психологическое образование медиаторами, ко­торые предоставляют группам квалицифицированную помощь в получении первого опыта на практике. Одновременно внутри группы в соответствии с правилами ведет­ся структурированное самонаблюдение.

В конфликтах со значительным количеством спорящих участие в медиации необязательно должны принимать все. В каждом конкретном случае (например, при медиации по делам, связанным с охраной окружающей среды) необходимо решить вопрос, какие лица должны участвовать в процедуре, а какие - нет. Само собой разумеется, что медиация не может проводиться с ущемлением интересов третьих лиц.

Так, в университете заочного образования в г. Хаген более 200 человек ежегодно завершают обучение по курсу медиации.

См. сн. 2; согласно данной концепции для успеха переговоров необходимо учитывать четыре принципа: разделение лиц и проблем; концентрация на интересах вместо позиций; разработка всех возможных способов решения проблемы; принятие решения на основе объективной информации.

См.: Дубровина коммерческий арбитраж в Швейцарии. С. 13.

См.: Скворцов разбирательство предпринимательских споров в России. С. 70.

См. подробнее: Конфликты в современной России. С. 179 (автор главы -).

См.: Тарасов процесс. С. 41.

См.: Щеглов процессуальное правоотношение. С. 157.

См.: Осипов и стадии применения норм советского гражданского процессуального права // Проблемы применения норм гражданского процессуального права. Научные труды. СЮИ. Вып. 48. Свердловск, 1976. С. 20.

См.: Скворцов к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации". С. 142.

Изменения касаются не только причин, участников и характера конфликтов в современном мире. Меняются и механизмы их урегулирования. Структура этих механизмов приобретает более сложный характер, трансформируется их иерархия.
Например, в условиях уменьшения роли государства-нации наблюдается снижение эффективности дипломатических методов урегулирования конфликтов. В составе же причин современных конфликтов и в Структуре методов их разрешения, напротив, растет роль экономических механизмов и финансовых средств. Пример борьбы с международными наркамафиозными структурами может подтвердить как силу задействования, так и ограниченность экономических рычагов. Ограниченность их подтверждается также и тем, что ни одно даже самое богатое государство не в состоянии откупиться от конфликтов на религиозной или этнической почве. С другой стороны, и межгосударственные противоречия, и асимметричные конфликты требуют огромных средств для своего предупреждения, урегулирования и управления собой. Растут цены на постоянно совершенствующиеся и обновляющиеся виды вооружений, хотя они, конечно, не в состоянии Дать тех качественных выгод или преимуществ, которые обеспечивают технический прогресс, информация, образование.
Все более заметную роль в составе механизмов урегулирования конфликтов играют гуманитарные операции. В то же время, как уже отмечалось ранее, полной ясности относительно содержания этого тер-мина все еще нет. Включая в себя защиту нрав и свобод человека, достоинства личности, понятие «гуманитарные операции» нередко выступает и как мотив урегулирования конфликтов, и как средство политического давления.
Растет роль информационного элемента. И не только в составе механизмов урегулирования конфликтов, но и в их обострении. Война с участием Си-Эн-Эн, как пишет Ф. Стеч, приводит к тому, что общественность и руководители государств описывают события в зависимости от содержания видеоклипов и их звукового сопровождения (см.: Stech. 1994). В свою очередь, немецкий журналист М. Хеннес отмечает: «В результате постоянных репортажей о войне с ужасными картинами убийств и мародерства в Югославии для западной дипломатии все свелось к вопросу: военная интервенция, да или нет? Не было места для анализа ситуации, для прогнозирования действий, и западная дипломатия запуталась в собственной беспомощности и пустых словах» (Henries. 1994. Р. 628). Благодаря изображениям, распространяемым электронными СМИ, со времени «Войны в Заливе» намного поднялась роль профессионалов гуманитарных операций. С гуманитарными операциями НПО теперь конкурируют гуманитарные операции государств и коалиций государств (экс-Югославия, Сомали, Руанда) со всеми недостатками, которые с этим связаны (подробнее об этом см.: Collard. 1996. Р. 77-100).
Правовой элемент, как мы уже видели, претерпевает достаточно сложные метаморфозы: это и снижение в последние несколько лет роли ООН и ее Совета Безопасности, и пренебрежение нормами международного права в новой доктрине и в действиях Североатлантического союза, и отставание международного законотворчества от развития событий на мировой арене и т.п.
При всех оговорках и ограничениях, которые высказываются по этому поводу, остается бесспорной роль военного элемента в предупреждении, урегулировании конфликтов и осуществлении над ними контроля со стороны международного сообщества (ООН). В этой связи специалисты в области стратегических исследований выделяют четыре категории военных задач (подчеркивая при этом, что речь не идет об оборонных задачах, так как в большинстве случаев нет угрозы суверенитету).
Во-первых, это участие в военных операциях. Решение этой задачи связано с поддержанием соглашений о контроле над вооружениями, с обеспечением свободы судоходства в мировом океане, а также с проведением миротворческих операций. Вторая задача формулируется как оказание помощи местной гражданской администрации и включает в себя обеспечение правопорядка в зоне поддержания мира, обслуживание и материально-техннескую поддержку инфраструктуры, безопасности границ, борьбу наркобизнесом и терроризмом. Третья задача - оказание гуманитарной помощи населению при стихийных бедствиях, поддержка НПО (нпример, «Врачей без границ») и помощь беженцам. Наконец, четверш задача связана с осуществлением односторонних военных операцт, включающих в себя действия по спасению насильственно удержи аемого персонала, по эвакуации мирного населения и т.д.
Особую роль, как показывает политическая практика последних лет, играют миротворческие операции. Они включают в себя:
1. Собственно миротворество (или установление мира) - дипломатические усилия, связанные с организацией посредничества и/или переговоров, между сторонам конфликта, направленные на достижение мирного соглашения.
2. Поддержание мира -операции небоевого характера, осуществляемые с согласия сторон в целях выполнения достигнутых соглашений.
3. Принуждение к миру -боевые операции или угроза применения силы по принуждению или удерживанию воюющих сторон.
4. Построение мира - деятельность, осуществляемая после завершения боевых действий и направленная на восстановление экономики и политической стабильности в регионах конфликта.
Главы VI «Мирное разрешение споров» и VII «Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии» Устава ООН представляют собой основы мандата на проведение миротворческой операции. Однако в них не таких понятий, как «установление мира», «поддержание мира» или «принуждение к миру».
ООН стремилась не давать определения этим понятиям по политическим мотивам. Так, Стегальный комитет по операциям по поддержанию мира каждый год рассматривал вопрос о разработке соответствующей декларации. Однако каждый год он решал не приступать к этой разработке на том основании, что зафиксированное определение лишило бы гибкости и апатичности саму концепцию, имевшуюся в распоряжении ООН. Традиционные операции по поддержанию Мира, предполагающие беспристрастность и согласие конфликтующих сторон, обычно проводятся н основе положений VI главы («операции Шестой главы»). Но так как природа конфликтов изменилась, то все Чаще принимаются решения 1 проведении операций, которые выходят За рамки традиционного подержания мира. Мандаты этих операций опираются на главу VII, а именно на «мероприятия при угрозе миру Или нарушении мира и прогрессивных действиях». В то же время практика миротворчества порождает в последние годы ряд коллизий. Классическая форма действий ООН по поддержанию мира и, соответственно, наименее проблематичные операции, проводимые Организацией с этой целью, связаны с рядом условий: стороны согласны прекратить разделяющий их конфликт; согласие и сотрудничество сторон можно принимать как данность, и никто не подвергает сомнению беспристрастность миротворцев; риск невелик, и применение силы, как правило, не является необходимым; задачи, поставленные перед миротворцами, знакомы любой армии мира; ресурсы, имеющиеся в распоряжении ООН, достаточны для реализации этих задач (Ткагоог. 1995-1996). Как показывает III. Тхарур, специальный помощник заместителя Генерального секретаря ООН по миротворческим операциям (см. там же), после холодной войны СБ ООН вышел на беспрецедентный уровень согласия относительно того, как следует реагировать на международные кризисы. На этой основе ООН организовала целую серию операций по поддержанию мира, которые по своему размаху, сложности и функциям, имели мало общего или совсем не имели общего с операциями по поддержанию мира в прошлом. В результате «поддержание мира» стало восприниматься как понятие, включающее в себя не только наблюдение за выполнением соглашений о прекращении огня и их реализацию, но и весь диапазон задач, включая организацию выборов и наблюдение за их проведением, защиту прав человека, контроль за проведением земельной реформы, доставку в боевой обстановке гуманитарной помощи, восстановление разрушенных госструктур в странах, где государство потерпело фиаско, а также амбициозные попытки заставить враждующие силы, полные решимости продолжать воевать, принять мир. В то же время основой многоплановых усилий ООН по поддержанию мира по-прежнему остаются согласие и готовность сторон: новые функции, о которых говорилось выше, обычно проявляются в условиях всеобъемлющего урегулирования, и обе или все стороны конфликта хотят осуществления урегулирования со стороны ООН. Наконец, необходимо, чтобы ни одно из предыдущих условий не подрывало стремления ООН не прибегать к силе. Значительно более сложные проблемы возникают в ситуациях, когда согласия нет или оно скоро исчезает; когда ООН не имеет официального согласия на свои действия или отсутствует практическое сотрудничество сторон, на территории которых развернуты силы ООН; и когда природа продолжающегося конфликта вынуждает искать ответ на непростой вопрос о возможном применении силы, а значит, пойти на риск, так как применение силы поставит под угрозу беспристрастность ООН и саму перспективу достижения ею эффективности.
Таким образом, мы выявили, что есть задачи, которые выполнить с помощью механизма поддержания мира невозможно. Появилось понятие «принуждение к миру», ставшее особенно популярным в странах Запада и в НАТО. Однако, как считает Ш. Тхарур, «этот термин все чаще используется для того, чтобы прикрыть желание начать военные действия, не делая трудного политического и военного выбора, который лежит в основе таких действий. Реальные альтернативы - это вмешательство или невмешательство, и именно в этом в действительности и заключается выбор...» (там же). Если принимается решение вмешаться в конфликт, как говорит III. Тхарур, тогда второй вариант выбора лежит между логикой мира и логикой войны. Если выбирается мир, то это означает, что выбирается механизм поддержания мира со всеми его лимитирующими факторами. Если же выбор делается в пользу войны, то он должен подкрепляться необходимой политической волей, военными и финансовыми ресурсами, без которых одержать победу нельзя. Определяется противник, и все необходимые силы и средства направляются на то, чтобы уничтожить его (там же). В конечном счете выбор между миром и войной определяется двумя факторами. Первый из них имеет концептуальный характер: опасность при проведении операций по принуждению к миру заключается в том, что они представляют собой рискованную игру, в ходе которой одной и той же стороне угрожают нанесением воздушных ударов и с ней же ведут переговоры о сотрудничестве. Второй фактор носит материальный характер: речь идет о хронической проблеме несоответствия между мандатами и средствами ООН. Некоторые наблюдатели полагают, что данная проблема создана искусственно Соединенными Штатами. В 1995 г. Конгресс США принял решение об обязательном одностороннем сокращении взноса США на проведение операций по поддержанию мира с 31,4% до 25%. По состоянию на 15 марта 1998 г. государства-члены были должны ООН 1,7 млрд долларов в виде текущих и просроченных взносов на операции по поддержанию мира. 958 млн долларов из этой суммы приходится на долг США (см.: Операции ООН... 1998). По мнению обозревателя «Монд дипломатию) Ф. Бенни, речь идет о продуманной стратегии США, которая состоит в том, чтобы «лишить ООН ее решающей роли путем лишения ее адекватных ресурсов, персонала и авторитета, с тем чтобы затем возложить на нее ответственность за последствия кровавой войны, ведущейся США в Косово» (Вептв. 1999. Р. 1).
И все же с 1945 г. было проведено 47 операций ООН по поддержанию мира. Что касается операций по принуждению к миру (когда СБ Дает государствам-членам санкцию принимать все необходимые меры [для достижения поставленных целей независимо от согласия конфликтующих сторон), то они использовались в очень немногих случаях. Следует отметить, что ни одна из таких операций - будь то в Персидском заливе, в Сомали, в Руанде, в Боснии и Герцеговине или в Албании - не проводилась под руководством ООН. Ими руководила одна из стран или группа стран. При этом основанием для проведения операций как по поддержанию мира, так и операций по принуждению к миру являются положения Устава ООН о поддержании международного мира и безопасности и решение Совета Безопасности. Вот почему операция НАТО против Югославии, проведенная в 1999 г. без санкции СБ ООН, породила негативную реакцию в мире, вызвала споры в недрах самого Североатлантического союза и создала опасный прецедент нарушения норм международного права. Указанная операция поставила целый ряд сложных вопросов, которые касаются урегулирования конфликтов в современном мире. Ответы на? эти вопросы пока не найдены.
* * *
В современных условиях абсолютное большинство конфликтов не может быть урегулировано с помощью механизмов классической международной стратегии (военное подавление, «баланс сил», «равновесие страха» и т.п.). Конфликты нового поколения имеют, конечно, общие черты. Можно установить и их сходство с движениями сопротивления, партизанскими и религиозными войнами, национально-этническими столкновениями и другими типами негосударственных международных конфликтов, издавна известными человечеству. Отсюда возникает соблазн «вписать» современные конфликты в одну из известных нам теорий или парадигм, а их особенности считать явлениями маргинального порядка, не способными оказывать существенного влияния на основные правила международного общения, или рассматривать их как досадные случайности, которые можно не принимать во внимание ради сохранения стройности теории. Можно, напротив, трактовать современные конфликты как абсолютно новые по своей природе феномены, опрокидывающие все известные представления. В обоих случаях мы рискуем не понять существа дела. Каждый конфликт должен рассматриваться как уникальный, однако нельзя исключать возможности сравнительного исследования и нахождения некоторых (относительно.) общих тенденций в развитии конфликтов, что может дать определенный шанс в поиске путей их решения (в качестве пример такого исследования см.: Лебедева. 2000).
Сходство конфликтов в первую очередь выражается в отсутствия какой-либо ясности относительно природы и путей их урегулирования, их «неправильности» с точки зрения соотношения целей и среди их участников, опасности, которую они представляют для населен»
Каждый конфликт многомерен и содержит в себе не один, а несколько кризисов и противоречий, каждый - уникален по своему характеру. Переговоры, консультации, посредничество, соглашения и другие традиционные средства урегулирования в современных конфликтах обнаруживают весьма низкую эффективность. Их действенность определяется возможностями формализации конфликта, придания ему официального статуса, четкого определения его причин и идентификации бесспорных легитимных представителей сторон, т.е. как раз тем, что, как правило, оспаривается участниками рассматриваемых конфликтов.
Попытки урегулирования конфликтов сталкиваются с такой проблемой, как «ускользающая» природа успеха. Не всегда существует понимание того, что успех в данной области практически всегда является ограниченным. Кроме того, в последнее время наблюдается явное увлечение операциями военного характера. Однако довольно большая часть конфликтов не может быть урегулирована при помощи операций по поддержанию мира, а тем более принудительными операциями с использованием военной силы. Как сказал в 1995 г. Бутрос Бутрос-Гали: «Если у главных действующих лиц конфликта отсутствует политическая воля разрешить проблему, ООН не сможет принудить их к миру» (цит. по: Ткагоог. 1995-1996. Р. 60).
Вышеназванные проблемы ООН (несоответствие между мандатами и средствами) осложняются еще и тем, что ООН, будучи создана в иное время и с иными целями, сегодня столкнулась с необходимостью серьезных реформ. Однако пока дальше полемики по данному вопросу и продолжающейся критики «недееспособности» Объединенных Наций дело не идет. Необходимость преобразования ООН становится все более очевидной. Скорее всего, столь же очевидной является и необходимость ее сохранения. Но до сих пор не понятно, может ли ООН трансформироваться, сохранив преемственность и авторитет единственной всемирной организации, призванной предупреждать и преодолевать конфликты. Возможно, одна из задач в том, чтобы ООН давала подряды другим международным организациям (как в Боснии). Во всяком случае предпринятая НАТО попытка силового разрешения косовского конфликта без санкции ООН гораздо больше проблем породила, чем разрешила. Но, видимо, следует признать и то, что имеющие- я в распоряжении международного сообщества законные средства не вСегда достаточны для реагирования на возникающие качественно новЫе ситуации. Как мы уже видели, крайне сложной остается проблема суверенитета и вмешательства с целью урегулирования конфликта. Отсюда нарушение уже заключенных соглашений, неуважение к посредникам (и даже их физическое устранение). Отсутствует ясность и относительно протагонистов конфликтов, их главных действующих лиц. «Боевики», «мафиозные, группировки», «сепаратисты», «бандформирования» и т.п. термины отражают не столько понимание проблемы, сколько ее эмоциональное восприятие.
Таким образом, имеющиеся сегодня результаты исследований международных конфликтов хотя и не утрачивают своего значения в свете новых явлений, но обнаруживают беспочвенность претензий на всеох- ватность отражения международных реалий. Данный вывод верен и в отношении международного сотрудничества.

Различное понимание обществоведами феномена этничности, с одной стороны, и их дисциплинарная специфика другой; обуславливают весьма широкий спектр интерпре­тации этнических конфликтов, охвативших в настоящее вре­мя обширную территорию бывшего Советского Союза. Характерная особенность ситуации в том, что исследователями за­частую трактуются в качестве этнических общественно-поли­тические процессы и события, природа которых на самом деле гораздо сложнее. Так например, движения за независимость в Прибалтике трактовались не только советскими, но и зару­бежными специалистами в основном как типичные этнические конфликты. Между тем определяющим моментом В этих движениях явился фактор политический - стремление соот­ветствующих гражданских сообществ обрести суверенитет и оформить государственность, которой они не имели или были лишены в условиях сначала царской, а затем советской импе­рии.

Безусловно, основу этих гражданских сообществ соста­вили представители одной из этнических групп, которые сформулировали идею и программу этнонационализма и мо­билизуют вокруг них широкие массы населения, в том числе и иноэтничного. Как известно, значительная часть русского на­селения поддержала идею независимости прибалтийских государств. Здесь конфликт не имеет четко выраженного межэтнического параметра, но он безусловно присутствует в той мере, в которой часть русскоязычного (нетитульного) населе­ния бывших союзных республик ассоциирует себя с Центром и к соответствующими государственными структурами и инсти­тутами.

Равным образом не вполне корректно трактовать в каче­стве этнических конфликтов процессы суверенизации и автономизации, которые происходят в настоящее время на терри­тории России и других государств СНГ под флагом нацио­нальных движений, но на самом деле повторяют стремление к дальнейшей децентрализации этих политических образова­ний. Этнический параметр здесь также присутствует, ибо ли­дерами движения за суверенитет или даже независимость российских автономий выступают прежде всего представители титульных национальностей и именно эта часть населения " республик требует изменения их статуса в составе Российской Федерации или выхода из ее состава. Однако нет основа­ний, например, говорить о наличии собственно русско-татар­ского или русско-чеченского межэтнического конфликта в России в связи с нынешней позицией республик Татарстан и Чечня. Равно как нет оснований интерпретировать на данной стадии движение за автономизацию Крыма в составе Украи­ны как украинско-русский сугубо межэтнический конфликт, хотя, безусловно, причиной этого движения во многом являет­ся не просто стремление к самостоятельности населения Кры­ма, но и опасения русских как этнического большинства в данном регионе за свой собственный статус в новой геополи­тической ситуации, Когда Украина, став независимым госу­дарством, сохранила за собою Крым. переданный ей из состава России в 1954-году.

В силу полиэтничного состава населения бывшего СССР и нынешних новых государств (моноэтничным образованием можно назвать только Армению по причине изгнания из нее азербайджанцев), фактически любой внутренний конфликт, социально-экономический или политический по своей приро­де, обретает этническую окраску, что, как правило, углубляет и осложняет возникающие противоречия, придавая конфликт там дополнительный эмоциональный фон.

С другой стороны, существовавшая и сохраняющаяся со­циальная, политическая и культурная иерархия этнических групп в данном регионе мира, а также реестр преступлений прошлого режима в отношении народов, населяющих террито­рию бывшего СССР, столь велики, что имеется более чем доста­точно оснований для межэтнических противоречий как на личностном, так и на групповом уровнях. Поэтому этнический фактор генерирует, в свою очередь, многие из тех острых и кризисных ситуаций, которые возникают в сфере экономики и политики, межобщинных отношений, отношений между госу­дарственными и внутригосударетвенными образованьями.

Именно по этим причинам грань между экономическими, социально-политическими и этническими конфликтами на территории бывшего СССР и в новой России достаточно зыбка и трудно определима, а сами конфликты множественны по своей природе: одна форма заключает в себя другую или под­вергается причудливому камуфляжу. Одним из примеров та­кого этнического камуфляжа можно назвать политическую борьбу за "национальное самоопределение" народов Севера, которую ведут власти автономных округов в России, представ­ляя и отстаивая на самом деле интересы доминирующего в этих округах русского населения перед лицом российского федерального Центра, в том числе Верховного Совета РФ.

Примером обратного политического камуфляжа конф­ликтующей этничности можно назвать борьбу руководства Республики Молдова против "прокоммунистических бастио­нов" в Приднестровье, за которой на самом деле стоит острый конфликт по поводу статуса русско-украинского населения этой части республики в новом независимом государстве, особенно в предвидении реальной возможности его объединения с Румынией. Соперничество клановых группировок и конфликт между этническими группами горных памирских народов и доминирующими таджиками скрывается за острым политическим конфликтом, который имел место весной 1992 г. в столице Таджикистана г. Душанбе, хотя его внешняя риторика содержала ту же самую формулу, "демократическая" оппозиция против "консервативной, партократической и коррумпирован­ной" правящей политической группировки.

Сложность определения понятия "этнический конфликт" применительно к бывшему Советскому Союзу заключается и в многообразии самих этнических систем, которые существовали в его границах, а ныне сохраняются в рамках новых 15 государств. В свое время Д. Горовиц выделил две такие системы: “централизованная" и дисперсная" (1986). При первой некоторые из этнических групп, составляющих население государства, столь велики, что проблемы их взаимоотношений постоянно пребывают в центре общественно-политической жизни. Именно в таких системах заключен наибольший потенциал для конфликта, поскольку доминирующие группы чаще всего выдвигают претензии на контроль или даже подчинение общегосударственных институтов. Эти непомерные политиче­ские претензии становятся причиной поляризации того или иного согражданства по расовому или этническому принципу, как это имеет, например, место в Южно-Африканской Респуб­лике или в Шри-Ланке. К "дисперсным" этническим системам относятся государства с населением, состоящим из большого числа этнических групп, каждая из которых слишком слаба и малочисленна, чтобы быть способной доминировать над Цент­ром. Такие системы, по мнению ДГоровица, больше способст­вуют межэтническому согласию. Среди них можно назвать Индию, Нигерию, Швейцарию.

В какую из этих категорий вписывается бывший Совет­ский Союз и новые государства, включая Российскую Федера­цию, определить достаточно трудно. Скорее всего мы имеем де­ло с этническими системами имперского типа, которые оформлены идеологически и политически доктриной так называе­мой "национальной государственности". Соответствующая ей практика основывается на двух основных постулатах: а) на­циями объявляются те части этнических групп, которые про­живают в пределах республик, носящих название этих групп (мы их назовем титульными национальностями) и б) эти этнонации официально квалифицируются как обладатели собст­венной государственности ("коренные нации"), а остальное население относится к категории "некоренного", русскоязыч­ного", или "меньшинств", проживающих на территории "не своей" государственности.

Претензия на Центр со стороны титульных групп в дан­ном случае заложена как бы априори, она основывается на искаженной трактовке международно-правовых документов о праве народов или наций на самоопределение, приспособ­ленной к так называемой марксистско-ленинской теории на­ции, согласно которой понятия "нация", "народ" есть синони­мы понятиям этническая общность или группа. Тем самым на­циями считаются не казахстанцы - граждане Казахстана, во­шедшего вместе с другими государствами СНГ в ООН - органи­зацию, которая объединяет нации-государства, не граждане Латвии, Грузии, Азербайджана, а только этнические казахи, латыши, азербайджанцы. Только грузинам пришлось недавно сделать небольшую уступку и объявить официально, что Гру­зия является "национальным государством грузин и абхазов". Эта уступка в пользу абхазов продиктована сильным полити­ческим статусом абхазской автономии. Что же касается дру­гих групп, не менее автохтонных для территории Грузии (осе­тины, месхетинские турки др.), то они рассматриваются как "некоренное население". Это оправдывает позицию Гамсахурдиа и Шеварднадзе о недопущении возврата месхетинских ту­ рок в районы Южной Грузии, откуда они были депортированы, а также репрессивные действия в отношении автономии южных осетин, вызвавшие около 100 тысяч беженцев из Гру­зии.

Та же самая система национальной (этнической) госу­дарственности воспроизведена и на территории Российской - Федерации для бывших автономных республик, при которой титульные национальности, составляя меньшинство населения (за исключением ряда республик, Северного Кавказа), об­ладают статусом "коренной нации", отводя остальным группам положение меньшинств. Поэтому, если в демографическом аспекте некоторые образования как из государств СНГ, так и российских республик могут быть отнесены к категории "цен­трализованных" этнических систем с примерно равновелики­ ми группами (казахи и русские в Казахстане, латыши и рус­ские в Латвии, башкиры, татары и русские в Башкирии, рус­ские и татары в Татарии, русские и якуты в Якутии, буряты и русские в Бурятии и т.д.), то сама доктрина национальной го­сударственности, обретшая в советский период мощную эмо­циональную и практическую легитимность, исключает или ог­раничивает претензии на доминирующий или даже равный статус со стороны нетитульных групп населения.

Более или менее условно к "дисперсной" этнической системе можно было до последнего времени отнести Дагестан - „единственную из российских республик, в названии которой не был зафиксирован исключительный статус какой-либо из составляющих ее население этнических групп. Но и здесь не­ гласное доминирование наиболее многочисленной из них - аварцев в последнее время вызвало протест со стороны других групп, сформулировших лозунги оформления "собственной го­сударственности". Именно это обстоятельство стало основной причиной начавшихся весной 1992 г. межэтнических конфлик­тов в этом регионе России и дезинтеграции Дагестана на еще более мелкие "национальные государства".

Вторая примечательная особенность опыта бывшего Со­ветского Союза, которая придает его этнической системе ха­рактер имперского типа, - это положение доминирующей эт­нической группы русских, составлявших в СССР 51% и состав­ляющих ныне в России 82% населения. Хотя официально рус­ские не имели "своей" национальной государственности до распада СССР и не имеют ее в нынешней России, фактический статуе этой группы в политическом и культурном пространст­ве Российского государства было и остается господствующим. Русские контролируют властные структуры федерального центра, административных областей и краев, а также авто­номных округов, созданных официально для малочисленных народов Севера и Сибири. Русская культура и прежде всего язык являются референтной культурой для всей федерации и сохраняют мощные позиции в российских республиках, как и в странах СНГ.

Этот доминирующий статус в течение долгого времени был настолько очевиден и безусловен, что не требовал своего оформления через доктрину "национального самоопределе­ния" и создание русского государства Русские чувствовали себя достаточно комфортно во всех регионах бывшего СССР, отличались (наряду с украинцами) более высокой мобильностью, используя свои преимущества в области образования и профессиональной подготовки. Хотя за пределами России рус­ские не имели преимуществ в сфере доступа к политической власти, а в самой России их социально-экономическое поло­жение было нисколько не выше других этнических групп и заметно ниже положения титульных групп в большинстве быв­ших союзных республик.

Процесс дезинтеграции Советского Союза и аналогичные тенденции в нынешней России поставили проблему взаимоотношений русских с остальными народами, вопрос о статусе русских в странах СНГ и в самой России в центр всей системы межэтнических отношений. И хотя до сих пор русские не стали объектом открытого насилия и участниками наиболее острых и кровавых этнических конфликтов, антирусские настроения и действия в таких регионах, как Прибалтика, Средняя Азия, Закавказье приобрели достаточно широкие масштабы и даже стали элементом государственной политики, особенно в вoпpocax гражданства, прав собственности и политических прав. Нарастающая миграция русских в Россию - наиболее очевидная их реакция на выталкивающие факторы, а в самой России утрата русскими прошлого статуса породила мощный синдром ущемленного достоинства и разного толка движения патриотического и шовинистического направления.

Ощущение опасности "потерять Россию", превратить ее в «удельные княжества» по причине дальнейшей дезинтеграции стали особенно острыми после объявления своей независимости от России двух наиболее крупных республик - Татарстана в Поволжье и Чечни на Северном Кавказе. Политическая и моральная дезориентация русских, проекция на эту группу всех бед и несправедливостей со стороны господствовавшей политической системы заключают в себе потенциально наиболее острые и масштабные конфликты фактически для всех государств, образовавшихся после распада СССР, в том числе и для России.

Отмечая специфику и системную отличительность российского опыта, мы все же не отходим кардинально от общего понимания изучаемого феномена этнического конфликта. Под ним мы имеем в виду организованные политические действия, общественные движения, массовые беспорядки, сепаратистские выступления и даже гражданские войны, в которых противостояние проходит по линии этнической общности. Обычно это конфликты между меньшинством и доминирующей этнической группой, контролирующей власть и ресурсы в государ­стве. И поэтому столь же обычно меньшинство ставит под воп­рос сложившуюся государственность и существующие поли­тические структуры. Если в обществе нет механизмов урегули­рования отношений между участниками конфликта, он вызы­вает насилие и эскалацию этого насилия. Такова наша исход­ная позиция.

Существует несколько теорий объяснения причин этниче­ских конфликтов, которые были сформулированы на основе изучения опыта в различных регионах мира. Многочисленные попытки объяснить ситуацию в Советском Союзе после 1985 года и после его распада были сделаны и в нашей общество­ведческой литературе, хотя до сих пор обстоятельных иссле­дований выполнено не было и преобладающим является жанр просвещенной публицистики и сюжетных журнальных ста­тей.

Одним из доминирующих подходов является социологи­ческий, при котором объяснение причин конфликтов основывается на анализе этнических параметров основных социаль­ных группировок (классы, социально-профессиональные груп­пы и т.д.). Как одно из открытий и основных объяснений конф­ликтов социологами трактуется весьма тривиальный феномен корреляции социальной стратификации общества и разделе­ния труда с этническими характеристиками населения.

Феномен узурпации тех или иных привилегированных со­циальных ниш представителями одной группировки в ущерб другим и социальной дискриминации по этническому или расовому признаку достаточно хорошо известен. Он вполне пра­вомерно рассматривается как база и побудительный мотив для межэтнической напряженности и открытых конфликтов. Применительно к советскому опыту специалисты неоднократно обращали внимание на сложившуюся в бывшем СССР серь­езную этническую диспропорцию среди городского и сельского населения. В ряде регионов (Прибалтика, Средняя Азия и Казахстан, Молдова, российские автономии) доля русских и украинцев среди высококвалифицированных работников промышленности, инженерно-технического персонала, управленцев, работников здравоохранения и образования была и остается гораздо более высокой, чем доля среди этих слоев представителей так называемого коренного населения. Эти две группы широко представлены и среди специалистов аграрного комплекса. Причины этого явления также хорошо известны. Центр зачастую был не только инициатором, но и исполнителем наиболее крупных индустриальных проектов, создания предприятий военно-промышленного комплекса, проводником образовательной политики. Русские составили большинство или очень значительную часть в столичных центрах бывших республик (Алма-Ата, Рига, Ташкент, Минск, Киев) и устойчивое большинство в столицах почти всех российских республик. Совпадение социальной стратификации с этнической структурой населения, а также этнические диспропорции по линии город - село при всей их конфликтогенности все же не могут быть истолкованы как основная причина межэтнических конфликтов. По крайней мере, никаких серьезных исследовательских разработок этого вопроса нет, а обычные наблюдения также не дают оснований для подобных заключений. Более того, В Нагорно-Карабахском конфликте, например, мы имеем случай, когда социальный статус армян в этом анклаве был даже выше, чем у окружающего азербайджанского населения, но это никак не стало сдерживающим фактором карабахского движения. В республиках Средней Азии также терпимость к русским и украинцам и особые усилия властей не допустить отъезда русских в Россию объясняются пониманием важности тех высоких социальных ролей, которые они иг­рают в местных обществах, особенно для обеспечения функционирования сложных промышленных производств и управлен­ческих структур.

Что действительно представляет интерес в социологиче­ском подходе, так это анализ феномена экономического по­средничества, особенно роли торговли, которая, как правило, в полиэтничных обществах имеет тенденцию контролироваться представителями какой-то из групп, или выходцами из опре­деленного региона. Это обычно вызывает недовольство со сто­роны остального населения, которое проецирует на торговцев свои негативные реакции через прямые и частые контакты. Целая серия погромов на городских российских рынках "лиц кавказской национальности" или же события в г. Узени носи­ли именно характер выступлений против иноэтнических мень­шинств, контролирующих торговую коммерцию или, на языке обывателя, занижающих спекуляцией. Видимо, аналогичный фактор неприятия более преуспевающего статуса торговцев послужил основой для мобилизации участников погромов турко-месхетинских общин в Узбекистане летом 1990 г.

И все же имеется достаточно примеров, что как сельские, так и городские жители скорее позитивно, чем негативно вос­принимают взаимовыгодные экономические роли и склонны преодолевать негативные чувства в отношении более преуспе­вающих этнических чужаков, с которыми они вступают в кон­такты, если при этом обеспечиваются необходимые услуги, то­варное покрытие и другие практически полезные результаты.

Во всем регионе Средней Азии и Казахстана традиционно наиболее искусными торговцами выступают узбеки по сравне­нию с киргизами, казахами или туркменами, почти по всей территории бывшего Советского Союза выходцы из Закав­казья уже несколько десятилетий фактически контролируют значительную часть рыночной торговли фруктами и цветами, обеспечивая себе тем самым более высокий жизненный уровень.

Даже когда мы имеем случаи агрессивного поведения в отношении экономически привилегированных торговых или посреднических групп, то и здесь подлинными мотивами чаще бывают политические или же морально-криминальные факто­ры, как это было в случае с погромами на рынках, учиненных московскими таксистами осенью 1991 года. В целом же соревновательность и конкуренция в сфере трудовых отношений и экономических взаимодействий редко когда может быть на­звана в числе основных факторов крупных этнических конф­ликтов.

Преувеличенное, на наш взгляд, значение некоторыми специалистами при анализе национальных движений было придано фактору экономического (хозяйственного) расчета, в частности при объяснении событий в Прибалтике. Стремление к сецессии объяснялось необходимостью обеспечения "само­стоятельной экономической деятельности народа" как одного из основных условий "воспроизводства этноса". Аналогичные аргументы присутствуют ныне в программе национальных движений в российских республиках, в частности в Татарста­не

В данном случае мощное и вполне закономерное движе­ние региональных экономических структур за самостоятель­ность и освобождение от диктата московских ведомств, кото­рое охватило все территории бывшего СССР, в том числе и ад­министративные края и области России, слишком упрощенно трактуется исключительно в контексте национальных движе­ний. Ирония в том, что "воспроизводство этноса" через его эко­номическую самостоятельность есть не что иное, как миф, ибо основу экономики многих республик, в том числе и их бюджет­ных поступлений, составляют крупные промышленные пред­приятия, на которых работает иноэтничное, прежде всего рус­ское население. Энергетика Эстонии, электроника Латвии, металлургия Киргизии и Казахстана, автомобилестроение и нефтедобыча Татарстана, которые определяют экономиче­скую жизнедеятельность этих республик, обеспечиваются тру­дом представителей другой этнической группы (90% бюджетных поступлений Татарстана идет от автомобильного гиганта КАМАЗ, где 90% работающего персонала составляют русские)

Как свидетельствует мировой опыт, а также складываю­щаяся ситуация в странах СНГ, осуществивших сецессию, ре­ализация сепаратистских программ чаще всего сопровожда­ется хозяйственным ущербом, а не выгодами для их инициато­ров. Даже если экономический аспект сепаратизма заключает в себе стремление удержать достигнутый более высокий жиз­ненный уровень по сравнению с другими регионами государст­ва и нежелание брать на себя тяготы обустройства и улучше­ния положения территорий, на которых проживают другие эт­нические группы. Наиболее яркий пример такой ситуации это сепаратизм Эритреи в Эфиопии, выход прибалтийских го­сударств из "нищего" Советского Союза. Аналогичные аргу­менты о нежелании "кормить нищую Россию" делаются татар­скими националистами. И все же в целом можно сделать вы­вод, что этнический сепаратизм утверждает себя, и выбор в его пользу делается вопреки экономическим расчетам. Здесь действуют, видимо, другие, более мощные факторы.

При объяснении причин этнических конфликтов важное место занимают политологические подходы и теоретические конструкции. Пожалуй, одной из самых распространенных является трактовка роли элит, прежде всего интеллектуаль­ных и политических, в мобилизации этнических чувств, меж­этнической напряженности и "эскалации ее до уровня откры­того конфликта.

К сожалению, данный подход при трактовке советских реалий до сих пор не применялся в силу инерции старых общеметодологических установок и намеренного ограничения исследовательского интереса к феномену власти. Хотя, на ваш взгляд, именно вопрос о власти, о гедонистическом стрем­лении элитных элементов в обществе к ее обладанию, о ее связи с материальным вознаграждением в форме обеспечения доступа к ресурсам и к привилегиям, является ключевым для по­нимания причин роста этнического национализма и конфлик­тов и в данном регионе мира.

В течение многих десятилетий доступ к власти жестко контролировался через систему партийной номенклатуры. Правящая элита в Центре, особенно на уровне высшего партийного аппарата и правительства, хотя и заключала в себе Представителей различных этнических групп, была безоговорочно лояльна имперскому правлению. В составе Политбюро ЭДК КПСС были зарезервированы места для партийных лидеров наиболее крупных республик, на уровне членов ЦК и депутатов Верховного Совета также присутствовала номенклатурно рассчитанная этническая мозаика. Но уже в составе аппарата ЦК КПСС и министерств, престижных представительских институтов, средств идеологического контроля господст­вовали русские или подвергшиеся сильной аккультурации мо­сквичи иного этнического происхождения (украинцы, армяне и др.). Так, например, весной 1991 г, после нескольких лет де­мографических реформ, в аппарате ЦК КПСС не работало ни одного еврея.

Армейский офицерский состав и дипломатический кор­пус состояли главным образом из русских и отчасти украин­цев.

Уже после распада СССР в российских структурах вла­сти, несмотря на угрозу дезинтеграционных процессов, не про­изошло радикальных перемен, за исключением, пожалуй, не­ которого расширения представительства евреев после откры­того осуждения практики антисемитизма. По-прежнему в правительстве России, в аппаратных структурах нет должного представительства от таких крупных этнических групп как татары, башкиры, буряты, народы Северного Кавказа.

В тоже время за годы советского режима, (во многом в ре­зультате целенаправленных усилий со стороны Центра) в ре­спубликах Советского Союза и в российских автономиях сло­жились многочисленные и образованные этнические элиты титульных национальностей. Начиная с политики "коренизации" 1920-х годов вплоть до середины 80-х годов действовала система преференций в сфере подготовки "национальных кад­ров" из республик во всех областях, начиная от партийных ра­ботников и инженерных кадров вплоть до гуманитарной ин­теллигенции и научных работников высшей квалификации. Кроме того, в самих республиках воспроизводство интеллек­туальных и управленческих элит приняло беспрецедентно широкие масштабы. Обладание вузовским дипломом, а тем бо­лее ученой степенью обрело престижный характер.

Для поддержания символов национальной государствен­ности огромные ресурсы вкладывались в структуры местных академий наук, профессиональные творческие союзы, кинема­тограф, театр, элитный спорт и т.д. Одновременно в республи­ках и автономиях сложился достаточно сильный слой мест­ ной бюрократии, служителей партийного аппарата, силовых структур власти (КГБ, милиция).

Как только ослаб контроль Центра над национальными элитами и образовался вакуум власти, началась борьба за ре­альную власть и право контролировать общественную жизнь в формально считавшихся по Конституции 1977 г. "суверенных национальных государствах". Наиболее мощным средством мобилизации масс в свою поддержку стала национальная "идея. Интеллектуальная элита, сменившая коммунистиче­скую идеологию на националистическую, смогла достаточно быстро начать борьбу сначала против Центра, затем и против правящих партийных элит. Лидерами национальных движений и даже военных образований стали профессора, драматурги, писатели, кинематографисты. Именно они в большинстве случаев оттеснили или свергли силой или давлением массовых митингов старых представителей власти. После выборов 1990 г. в парламенты республик националистически настроенная элита титульных этнических групп в республиках добилась первых внушительных побед, обеспечив себе необходимое большинство за счет представительства других групп населения.

Интеллектуалы и местные партийные лидеры были в числе тех, кто придал необходимый эмоциональный смысл и аргументацию участникам массовых межэтнических коллизий (карабахского движения, конфликтов в Молдове и Средней Азии).

Однако не стоит преувеличивать или целиком объяснять причину конфликтов только генерирующей и организующей ролью элит. Слабость этого подхода в том, что он не может объяснить в полной мере феномен массовой мобилизации и интенсивность эмоций участников конфликтов, изначальную силу группового стремления к автономии, к жертвенности, готовность перейти к самым жестоким методам насилия. Частичным ответом на эти вопросы в рамках политологических конструкций была попытка использовать в трактовке событий в сфере межэтнических конфликтов в бывшем СССР аргументы концепции логики коллективного поведения. Эти apгументы заслуживают внимания, ибо частично объясняют то, что на бытовом или журналистском языке называют "националистическим психозом", "митинговой демократией" и т.п.

По-видимому, аспект поведенческой психологии, социально-психоло-гические механизмы этнических конфликтов играют гораздо более важную роль, чем это представлялось в рамках традиционных интерпретаций. Имеется достаточно ^свидетельств того, что группы с приниженным статусом, диск-38, криминируемые в господствующих структурах часто выража­ют страх за само свое существование, даже если демографиче­ские, политические и культурные условия их существования не столь на самом деле экстремальны. Эта, по выражению ДГоровица, "реакция обеспокоенности" проистекает из-за распространения гипертрофированного чувства опасности и порождает "крайние действия в ответ на довольно умеренные угрозы".

Подтверждением этого тезиса может быть порожденная на волне критики советского режима яркая и экзальтирован­ная риторика о "вымирании" наций, культур, языков и тд. Объективный анализ демографических и социально-культур­ных параметров большинства этнических групп, составляв­ших население СССР, не подтверждает подобную аргумента­цию активистов национальных движений. Несмотря на все преступления прошлого режима в отношении народов и глубо­кие кризисные явления, все же ни одна этническая культура не исчезла с карты Советского Союза, а некоторые сравни­тельно немногочисленные культуры, как, например, прибал­тийских народов, даже по европейским стандартам можно с полным основанием отнести к процветающим. Едва ли в Евро­пе можно найти еще хотя бы один народ численностью менее одного миллиона человек, который имел бы такие развитые институты национальной культуры (театр, литературу, музы­ку, науку, образование), какие имели эстонцы или латыши. Не говоря уже о более крупных народах.

И все же иррациональное восприятие угрозы утратить самоценность той или иной группы (а значит и принадлежа­ щей к ней личности) стало мощным средством мобилизации и политической реальностью, помогающим понять жесткость оформившихся предубеждений, экстремизм этнических требо­ваний и достаточность мотивов для вовлечения в конфликт широких масс рядовых участников.

Подобную неадекватность реакции на часто гипотетиче­ские угрозы (раздача земельных участков, предоставление квартир этническим чужакам) можно проследить и при воз­никновении конфликтов в средне азиатских республиках (события в Оше, Душанбе).

К разряду социально-психологических причин межэтни­ческих конфликтов и национальных движений можно отне­сти и чувства утраты достоинства, пережитых "исторических несправедливостей". Проявления этничности в крайних, манифестных формах зачастую представляют собою своего рода терапию от гигантской травмы, нанесенной национальному достоинству многих народов, а вернее всех без исключения - от русских до малочисленных народов Севера. На стыке социально-психологических и политологических интерпретаций находится проблем? групповой легитимности, связи коллектив­ного самосознания и идентичности с фактом существования политического образования в форме сложившейся государственности. Со стороны этнических групп формулируется пред­ставление, а затем и политическая программа, что государст­во атрибут и гарант сохранения групповой целостности, а зна­чит и то, что составляет государство (территория, обществен­ное устройство, институт власти) должно иметь этнонациональный характер и быть элементом какой-то одной культурной системы, начиная от придания статуса государственному языку референтной группы и кончая культурными традиция­ ми. Эти представления и претензии создают как бы моральную основу для требований исключительного контроля над госу­дарством со стороны определенной этнической общности, да­ же если ее представители не составляют большинства населе­ния данного государства или большинство членов этой общно­сти проживает за пределами, данного государства.

Аргументы в пользу такой формулы, как правило, берут­ся из истории со ссылками на те ее периоды, которые наиболее выгодно могут быть использованы для определения границ и статуса "национального" государства. Именно эти представ­ления и основанная на них стратегия политического действия заключают в себе потенциальную двигательную силу возможного массового этнического конфликта. Причем, в данном слу­чае претензия на "свое" государство или на исключительный политический и культурный статус одной из групп его населе­ния не обязательно выступает только как средство обеспече­ния материальных или гедонистических выгод этнических элит лично для себя или для всей группы.

Борьба за создание собственной государственности мо­жет быть сама по себе целью (или вернее - самоцелью) как подтверждение статуса и факта существования группы и как гарантия от реальных и гипотетических угроз иноэтнического или просто чуждого доминирования над физической и куль­турной средой обитания группы. Этот страх оказаться в под­чинении может быть сильнее любых материальных расчетов, и как реакция на него возникает стремление к оформлению оп­ределенных символов своей групповой легитимности и защи­щенности. Такими символами чаще всего выступает террито­рия, которая в данном случае рассматривается не просто как источник жизнеобеспечения, тем более что современное эффективное хозяйство и рыночная экономика действуют вне эт­нических и государственных границ. Борьба армян и азербай­джанцев за Нагорный Карабах, стремление японцев вернуть "свои северные территории", чувства русских в отношении пе­редачи Крыма и т.п., безусловно, заключают в себе во многом символический, а не только прагматический интерес. И эта символическая сторона вопроса может обладать мощной реальной силой. Анализ поведения государства, а вернее его граждан, в отношении территориальных вопросов часто пора­жает своей иррациональностью: государства более готовы терять своих собственных граждан в виде жертв насилия и эмигрантов, чем делать территориальные уступки.

Аналогичное символическое значение содержит в себе и проблема языка. Не случайно в программах национальных движений борьба за распространение и утверждение статуса родного языка рассматривается не только как часть общей культурной политики по расширению возможностей для пред­ставителей определенной национальности в области образо­вания и в сфере трудовых отношений. Стремление этнической группы придать собственному языку официальный (государ­ственный) статус стало также средством утвердить свою вновь обретаемую групповую целостность и свою более высо­кую легитимность по сравнению с другими членами соответствующего политического образования. Тем самым язык превра­щается в один из символов доминирования этноса.

Символические интересы в системе межэтнических отно­шений - это не просто иллюзии, которыми элиты манипулиру­ют для мобилизации масс во имя более прагматических целей. Обладание престижными символами есть вполне реальный и рациональный предмет для этнического конфликта, ибо сам престиж этнической группы зависит от более высокого и пред­почтительного статуса каждого из членов этой группы, что находит повседневное подтверждение в личностных контак­тах носителей разных языков. Знание официального языка есть один из маркеров принадлежности к титульной группе. Проблемы престижа и символов, в отличие от материальных интересов, которые чаще всего лежат в основе социальных конфликтов, гораздо труднее разрешить, ибо символические требования часто не поддаются перераспределению или комп­ромиссу. Они выражаются на языке моральных и эмоциональ­ных категорий и не подвержены количественным характеристикам. Именно поэтому этнические конфликты содержат в себе трудно примиримую иррациональность и зачастую обре­тают весьма разрушительный и кровавый характер.
^

43. У. Юри . Этнические конфликты: что можно сделать?

Проблема этнических конфликтов существует практически повсюду в мире… Проблема предотвращения и урегулирования этнических конфликтов настолько сложна, что эффективно решать ее мы можем только объединяя наши знания. Есть старая ирландская пословица:»Это частная потосовка или к ней можно присоединиться?» В сегодняшнем взаимозависимом мире нет больше «частных потасовок». Любой конфликт затрагивает всех нас.

Как ни странно, увеличение числа этнических конфликтов стало результатом широкого позитивного явления – передачи властных полномочий на более низкий политический уровень. Все этнические группы в мире проходят через три этапа развития. Первый этап – этап зависимости и дискриминации. Затем следует этап независимости, что необязательно означает создание независимого государства. Речь идет о таком моменте, когда люди берут под контроль свою собственную судьбу. Хотя этот этап можно рассматривать как весьма положительный, он способен положить начало большому числу разрушительных конфликтов. Третий этап, следующий за этапами зависимости и независимости – это стадия взаимозависимости, взаимовыгодного существования с другими группами. Наша задача состоит в том, чтобы подумать над тем, как двигаться к этому третьему этапу.

Представление о государстве как единой нации, одной этнической группы – заблуждение. Большинство людей живет сегодня в многонациональных обществах. Вопрос в том, как жить вместе мирно, несмотря на наши различия, каким образом свести наши различия к позитивному, а не отрицательному балансу. Для этого требуется многоцелевая стратегия. Одно из ее направлений безусловно экономическое формирование сильной и процветающей экономики. Второе направление – безопасность, обеспечение физической безопасности всех граждан и групп. Главное же направление – политическое. Оно предусматривает создание нового политического механизма для преодоления серьезных различий, а также формирование новой политической культуры, то что мой коллега Дэвид Гамбург назвал «Демократическим урегулированием конфликтов».

Эта новая политическая система состоит из трех компонентов. Первый относиться к власти. Задача в том, чтобы создать демократические институты, в которых были бы представлены все этнические группы и которые имели бы механизм сдержек и противовесов, не допускающий злоупотребление властью. Второй компонент касается прав. Необходимо разработать кодекс прав для каждого человека и групп с последующим созданием трибуналов, судов и независимой системы судопроизводства, которые обеспечили бы соблюдение этих прав. Третья составная часть - интересы. Речь идет о переговорном процессе, в ходе которого представители групп вместе вырабатывают решения, отвечающие основным интересам всех вовлеченных сторон.

Из трех компонентов важнейшим является блок, касающийся переговоров по согласованию интересов. Демократия в США, например, это в первую очередь не выборы и не возможность обратиться в суд. Это главным образом разрешение разногласий в ходе переговоров. Конституционная и законодательная система призваны прежде всего содействовать такому переговорному процессу и поддерживать его.

Ключевое значение, однако, имеет практическая реализация вышеназванного. Мы можем сколько угодно рассуждать о таких системах. Главный же вопрос в том, как приступить к созданию таких систем… я попытался представить, что предпринял бы руководитель – будь то официальный представитель власти или имеющий влияние неформальный лидер – для разрешение такой сложной проблемы как этнический конфликт. Если горы высоки и неприступны, где проходы и тропы, по которым их можно преодолеть?

Позвольте мне высказать несколько предложений, основанных на моем собственном опыте и опыте моих коллег в урегулировании этнических конфликтов.

^ 1. Главное – предотвращение.

Как писал Шекспир – “Небольшой костер нетрудно затоптать, но если дать ему разгореться, то рек не хватит, чтобы потушить пожар.» Этнический конфликт подобен пожару. Его можно погасить или предупредить его возникновение. Но если позволить пожару распространиться, то этнический огонь поглотит все. Российская Федерация – это не Югославия. Пока еще не Югославия, но может ею стать. Действовать надо именно сейчас, а не через год или два, когда возможно будет уже слишком поздно. Необходимо предупредить людей от опасности. Некоторые думают, что здесь такое произойти не может. В Югославии тоже многие так считали. Этнический конфликт может возникнуть где угодно. Сэмуэль Джонсон однажды сказал: «Ничто так не способствует сосредоточению мысли, как перспектива быть повешенным». Необходимо заставить задуматься тех, кто способен остановить ненужную эскалацию конфликтов.

^ 2. Организация дискуссий.

При этнических конфликтах во многих случаях отсутствуют условия для конструктивного обсуждения проблем. Важно с участием всех вовлеченных сторон создать такие условия. При этом полезно учитывать, что у каждого народа есть свои традиции того как собрать людей вместе. Желательно, чтобы при обсуждении были представлены, насколько это возможно, различные точки зрения, включая и самые крайние, поскольку участие в обсуждении часто может оказывать сдерживающие влияние.

Неплохо разработать какие-то базовые правила ведения дискуссий. Одним из возможных является правило «не обвинять», так как обвинения приводят обычно к поляризации мнений. Другой принцип – «никаких личных нападок», а третий – «не прерывать». Главное – содействовать тому, чтобы все были выслушаны, так как во многих подобных дискуссиях все в основном только говорят и мало кто кого слушает. А понимание и сближение возможны только если участники будут прислушиваться друг к другу.

Одни дискуссии могут быть публичными, другие – закрытыми, чтобы обеспечить доверительный характер обмена мнениями. В одних могут участвовать руководители, в других – простые граждане или, скажем, молодежь, чьи взгляды еще не сформировались.

^ 3.Способствовать высказыванию обид в контролируемой обстановке.

В острых конфликтных ситуациях очень часто необходимо поговорить о прошлом, прежде чем можно будет обратиться к будущему. Только в случае уважительного отношения к истории и признания имевших место в прошлом страданий, можно перейти к конструктивному обсуждению планов на бедующие. У каждого народа есть свои, примирению ритуалы, обряды, которые обычно предусматривают признание нанесенных в прошлом обид и обмен извинениями.

^ 4. Содействовать процессу совместного решения проблем.

Пожалуй, самое значительное, что можно сделать - это содействовать такому процессу решения проблем, когда представители различных групп вместе рассматривают вопросы согласования интересов, основные требования и устремления каждой из сторон. Это предусматривает выход за рамки жестких позиций и обращение к мотивировкам, лежащим в основе. Что стоит за призывами к отделению? Безопасность? Желание быть признанным? А может быть это форма выражения групповой идентичности? Если попытаться понять, что стоит за жесткими требованиями каждой из сторон, то обнаружатся возможности для созидательных решений, которые отвечали бы основным интересам всех, во всяком случае, в достаточной степени, чтобы продвигаться вперед.

В качестве примера посмотрим, что произошло с проблемой басков в Испании за последние десять лет… движение в поддержку создания независимого государства басков сопровождалось огромной волной насилия и терроризма. В ходе переговорного процесса была предпринята попытка обратиться к тому, что стояло за требованием самоопределения. Основные чаяния многих басков заключались в том, чтобы получить возможность участвовать в создании и управлении своими собственными государственными институтами. В настоящее время у басков есть свой парламент, обладающий значительной долей власти, включая право устанавливать налоги. Они управляют своими школами и своим судом. Региональная администрация находится в их руках. Конфликт не исчерпан, но важно, что по мере того, как он трансформировался в мирный процесс политического решения проблемы, насилия стало меньше.

^ 5. Определить общие цели.

В процессе совместного решения проблемы полезно вести поиск общих целей. Наряду с большим количеством разногласий могут быть и сферы согласия, такие как экономическое развитие региона, защита окружающей среды или формирование демократических институтов. Если в центре обсуждения будут только вопросы конфликта, дискуссия может быстро обостриться. Но если стороны в конфликте удастся объединить в поддержку общей цели, то совместная работа ради этой цели сможет обеспечить условия, в которых будет легче решать более трудные вопросы.

^ 6. Содействовать взаимному проявлению доброй воли.

Для того, чтобы добиться прогресса на переговорах, необходимо обеспечить благоприятную атмосферу, климат доверия, особенно там, где царит враждебность. Рассеять недоверие можно обозначив меры, которые стороны могут предпринять для демонстрации доброй воли. В некоторых конфликтах, например, это может быть взаимное освобождение заложников. Так начинается процесс деэскалации конфликта.

^ 7. Выработка проектов возможных соглашений.

Следующий шаг - выработка возможных предложений, будь то условия прекращения огня или принципы новой конституции. Представители сторон могут в неофициальном порядке высказать свое мнение об этих предложениях, критиковать их, давать свои замечания. Эти предложения не могут быть представлены как окончательные рекомендации, а должны просто рассматриваться как возможный план действий. С учетом замечаний эти предложения могут непрерывно улучшаться до тех пор, пока не будут отражать суть консенсуса, достигнутого сторонами. На этой стадии предложения уже могут быть включены в официальную повестку дня переговоров.

^ 8. Институализация процесса решения проблем и переговоров.

Большинство конфликтов урегулировано не будет. По-прежнему будут возникать проблемы. Вот почему важно создать институты, которые содействовали бы продолжению процесса поиска решений и переговоров. Для этого можно создать специальные центры, где люди собирались бы для обсуждения конфликта и получали бы информацию о процессе переговоров и поиске решений.

^ 9. Привлечение внешних ресурсов для формирования стимулов к сотрудничеству.

Внешние средства могут помочь в формировании стимулов для сотрудничества конфликтующих сторон. Например, в свое время Мировой банк помог Индии и Пакистану разрешить сложный спор вокруг р. Инд, предоставив финансовые средства для совместного освоения реки. Внешние средства - это также зарубежные университеты и фонды, имеющие опыт урегулирования этнических конфликтов. Они могут оказать помощь в подготовке кадров и консультациях.

^ 10. Учите других тому, что узнали сами.

Ни у кого нет ответов относительно решения этнических конфликтов. Всем нам надо учиться. Каждый конфликт это лаборатория, в которой можно получить представление и уроки, полезные для других конфликтных ситуаций. В качестве последнего совета я хочу вам предложить делиться вашим опытом с теми, кто занимается проблемами этнических конфликтов в других странах. Только объединяя наши знания, мы сможем разобраться и эффективно решать конфликты подобного рода.

Процесс трансформации этнического конфликта не является легким. Он требует непрерывного совместного поиска решений и формирования демократических институтов. Многие считают, что многонациональный характер государства является огромной проблемой. Но это может быть и благоприятным фактором. Учтите, что самые богатые люди на земле - граждане многонациональной страны. Я имею в виду не США, а Швейцарию. Население Швейцарии разделено на германоязычных, франкоязычных и итало-язычных, и тем не менее страна использовала преимущества из своей неоднородности.

Позвольте закончить одной из моих любимых восточных притч. Это история о старике, который оставил после смерти в наследство трем своим сыновьям 17 верблюдов. Старшему сыну он завещал половину верблюдов, среднему - треть, а младшему одну девятую часть. И сыновья стали ссориться, потому что 17 не делится ни на 2, ни на 3. Ссора переросла в серьезный конфликт. В конце концов, они обратились за помощью к старому мудрецу. Мудрец долго думал и, наконец, сказал братьям: "Не знаю, смогу ли я вам помочь, но в всяком случае вы можете взять моего верблюда." Таким образом у братьев стало 18 верблюдов. Старший брат взял свою половину - 9 верблюдов. Средний брат получил третью часть, от 18 это 6 верблюдов, а младшему досталась девятая часть, т.е. 2 верблюда. Сложив 9, 6 и 2 вы получите 17. У них остался еще один верблюд и они вернули его мудрецу.

Мне кажется, что многие конфликты подобны спору о 17 верблюдах. На первый взгляд они кажутся совершенно не поддающимися решению. Как можно взяться за такую проблему? Так или иначе нужно отступить на шаг, посмотреть на проблему со стороны, как тот мудрец, и попытаться вернуться уже с"18 верблюдами". Надеюсь, что некоторые практические меры, о которых мы говорили в течение последних 2 дней станут для вас этим "восемнадцатым верблюдом".

Введение

ГЛАВА 1. Соотношение права и социального конфликта как важнейших явлений общественной жизни 16

1.1 Социальная природа права как регулятора общественных отношений 16

1.2 Природа и сущность социального конфликта 25

1.3 Воздействие права на социальный конфликт 33

ГЛАВА 2. Современные способы урегулирования и разрешения социальных конфликтов 45

2.1 Регулирование и разрешение социальных конфликтов 45

2.2 Средства урегулирования социальных конфликтов (юридические средства) 51

2.3 Общая характеристика альтернативных способов разрешения конфликтов 72

ГЛАВА 3. Проблемы, перспективы и практика применения права при управлении социальными конфликтами 89

3.1 Проблемы применения права в рамках способов разрешения социальных конфликтов 89

3.2 Перспективы развития альтернативных средств разрешения конфликтов 103

Заключение 125

Библиография 130

Введение к работе

История человеческой цивилизации насыщена различного рода конфликтами. Одни конфликты охватывали целые континенты и десятки s стран и народов, другие вовлекали большие и малые социальные общности, третьи происходили между отдельными людьми. Веками люди мечтали об идеальном, гармоничном обществе добра и справедливости. С древнейших времен они пытались решить возникающие противоречия и создать бесконфликтное общество.

Человечество постоянно пыталось найти механизмы разрешения конфликтных ситуаций. Возникновение государственности, а вместе с ней и права, тоже является своего рода стремлением создать универсальный 4г) механизм предотвращения и разрешения конфликтов.

В древнейших законах хеттского царя Хаммурапи (1792-1750 гг. до н. э.) содержатся десятки способов разрешения конфликтных ситуаций. По преданию, царь Соломон (965-928 гг. до н. э.) прославился благодаря мудрости и умению избегать и разрешать конфликты.

Значение государства и права в разрешении социальных конфликтов затрагивали и великие древнегреческие мыслители Аристотель (384-322 гг. до н. э.) и Платон (427-347 гг. до н. э.). По Аристотелю - государство, право, ч справедливость - разные стороны государственного общения. Деление людей на властвующих и подвластных - естественный закон природы.

Великий английский мыслитель Томас Гоббс (1588-1679) является одним из первых ученых, кто придерживался позиции общественного договора. Гоббс полагал, что естественное состояние общества - «война всех против всех». Причина этого состояния - изначальное определение всех людей быть равными, в свою очередь, означающее равенство надежд на достижение целей, что порождает взаимное недоверие. При этом Гоббс выделял три причины конфликтов: во-первых, соперничество; во-вторых, недоверие; в-третьих, жажда славы. Естественное состояние общества имеет, по Гоббсу, внутри самого себя тенденцию к самоуничтожению. Чтобы эта тенденция не реализовалась полностью, люди приходят к выводу о необходимости заключения между собой договора, результатом которого и является появление таких общественных институтов, как государство и право.

Во второй половине 19 века большое распространение в Европе, а вслед за ней и в России, получила марксистская интерпретация исторического процесса. В основу этой концепции была положена теория классовой борьбы как главной и доминирующей формы конфликта. С этой точки зрения, государство, другие политические институты не являлись представителями всего общества. Экономически господствующий класс принимал, используя право, выгодные для себя решения. Под воздействием классовой борьбы он шел только на уступки рабочему движению, оформляя их с помощью законодательства. Таким образом, согласно этой теории, право как общественный институт, являлось способом разрешения конфликтных ситуаций с позиций, выгодных для господствующего класса. Это вызвало в Европе немало потрясений, революций, направленных на слом старых форм государственности. Европейское общество вошло в 21 век с большим опытом разрешения и примирения конфликтов. В ходе острой борьбы вырабатывалась культура компромисса. Интересен также и опыт США, несколько отличный от европейского. В ходе разрешения конфликта между индустриальным Севером и рабовладельческим Югом, преодоления культуры «Дикого запада», где главным «аргументом» в решении споров был кольт, развития крупных фирм и монополий сформировалась своеобразная культура преобразования и разрешения конфликтов. В " отличие от Европы, в США меньшее значение имеет общефедеральное или общегосударственное законодательство. Гораздо большее значение приобрели фирмы и компании, с одной стороны, а с другой - местные власти. Сейчас мы живем в уникальное время - время перемен. Уникальность заключается в том, что мы наблюдаем, как происходит переход в новый 21 век, в новое тысячелетие. Каждая смена веков сопровождалась событиями мирового масштаба, затрагивающими судьбы миллионов людей. Так, переход в 20 век был ознаменован революциями, первой мировой войной. Конец 20 века принес нам новые конфликты, вооруженные столкновения (Косово, обострение ситуации на Ближнем Востоке, вооруженный конфликт в Афганистане, военный конфликт в Ираке).

20 век принес прогресс в науке и технике. Огромные расстояния преодолеваются, благодаря научно-техническим новшествам, в считанные минуты, поэтому люди стали ближе друг другу, а когда происходит постоянное тесное общение, то в силу того, что мы очень разные, возникают реальные противоречия, приводящие к конфликтам. Сегодня конфликты -повседневная реальность. Социальные конфликты объективно неизбежны в любой социальной структуре, так как они являются необходимым условием общественного развития. Чем быстрее мы сможем предвидеть конфликт, тем лучше для нас, если же столкновение неизбежно, то надо разрешить его на взаимовыгодной основе для обеих сторон. В противном случае конфликт может достичь больших размеров и для его разрешения потребуются более многочисленные затраты.

Таким образом, одна из главных проблем, стоящая перед людьми -научиться разрешать и предотвращать конфликты мирным путем.

В девятнадцатом и двадцатом веках проблема управления социальным конфликтом стала предметом изучения со стороны ряда гуманитарных наук. На Западе уже в течение многих десятилетий наблюдается усиленный процесс формирования науки конфликтологии, предметом которой является изучение социальных причин, структуры, динамики, функций конфликта, а также разработка механизмов их разрешения. Двадцатый век поставил проблематику конфликтологии на одно из первых мест в ряду гуманитарных и социальных наук.

Управление существующим конфликтом подразумевает урегулирование, разрешение или даже подавление последнего в интересах общества в целом либо его отдельных субъектов. Рациональное управление придает конфликтному процессу формы, способные обеспечить минимизацию потерь различного рода.

Если в качестве социального конфликта берется рассогласованность целевых установок или ценностных представлений субъектов, то под понятием «разрешение конфликта» можно понимать процесс трансформации всей системы действий противоположных сторон в такое состояние, при котором элементы противостояния утрачивают свое значение, преобразуются и ослабевают. Методы достижения такого состояния различны - выбор общей цели, достижение консенсуса и компромисса и др. Главное условие при этом - устранение рассогласованности интересов сторон.

Одним из важнейших общественных институтов, действие которого J, может быть направлено на устранение рассогласованности представлений и интересов сторон конфликта, на урегулирование и разрешение конфликта, является право.

В настоящее время одним из основных направлений развития российского общества в систему правового государства является преобразование его правовой системы. Данная проблема становится ключевой для законотворчества и правоотношений, так как отсутствие продуманной концепции и стратегии перестройки в конце 80-х - начале т 90-х годов, попытка изменить сложившуюся ситуацию в настоящее время подвергли значительным испытаниям государственные институты и

правовую систему. Все это не способствовало снижению противоречий в обществе, смягчению конфликтов в социальной, политической, экономической, духовной сферах. В этой связи анализ и осмысление механизмов урегулирования социальных конфликтов с участием права представляется весьма актуальным.

Кроме того, представляется актуальным провести анализ воздействия правовых норм на процесс урегулирования или разрешения социального конфликта любого вида, исследовать способы регулирования (управления) и разрешения конфликтных ситуаций, в том числе таких, как переговоры, участие посредника, арбитраж, третейские суды. При исследовании проблем применения права при разрешении конфликтов важно провести анализ реальных конфликтных ситуаций различных видов в контексте указанных проблем, выделить возможности преодоления обозначенных проблем и показать перспективы развития права в качестве конструктивной основы для разрешения социальных конфликтов.

Научная разработанность проблемы. Диссертация построена на анализе работ и статей известных российских социологов, внесших значительный вклад в развитие конфликтологии как науки: А.Г. Здравомыслова («Социология конфликта», 1994г.), Г.И. Козырева (цикл статей по типологии конфликтов в журнале «Социально-гуманитарные знания» 1999г), Ю.Г. Запрудского («Социальный конфликт», 1992г., «Культура конфликта: к особенностям российской конфликтологии» журнал Вестник Московского университета, серия 18, 2002 г.), В.И. Сперанского (серия статей по конфликтологии «Социально-политическом журнале», 1996г.) и других.

При разработке проблемы изучены материалы по вопросам управления социальным конфликтом, в частности, статьи Чумикова А.Н.(журнал «Социс», 1995г.), М.М. Лебедевой («От конфликтного восприятия к согласию», журнал «Полис», 1996; «Трудный путь урегулирования конфликтов» // Вестник Московского университета, серия 18, 1996), В.П. Сперанского, Д.С. Клементьева и других.

Одним из первых авторов, работающих по проблеме воздействия права на социальные конфликты, стал известный правовед академик В.Н. W Кудрявцев. Основной идеей В.Н. Кудрявцева можно назвать следующую цель юридической конфликтологии: определить, возможно ли с помощью нормы права воздействовать на возникновение, развитие и управление конфликтами; как могут влиять юридические средства на разрешение конфликтов. Помимо этого он также занимается проблемами общей конфликтологии. Можно выделить его работу, подготовленную в соавторстве с А.В. Дмитриевым, СВ. Кудрявцевым, «Введение в общую теорию конфликтов» 1992 года.

Большой вклад в развитие конфликтологии как науки, изучение проблем взаимодействия права и социального конфликта внесли сотрудники Центра конфликтологии Института социологии РАН во главе со Е.И. Степановым («Конфликты в современной России. Проблемы анализа и регулирования» - одна из наиболее существенных и полных работ по конфликтологиии современной России, подготовленная Центром).

Проблемами применения права в рамках управления социальными конфликтами занимаются также такие ученые, как B.C. Жеребин из Владимирского государственного университета; О.В Бойков., Н.Н. Варламова. Представляют интерес работы М.В. Афонина, диссертации по данной проблематике Т.В. Худойкиной, М.Т. Литвинцева, несмотря на то, что их исследования были проведены в рамках юриспруденции, а также работы некоторых других ученых.

Большой теоретический и практический материал по применению основных способов регулирования и разрешения конфликтов, использованию в этой области права получен из специализированных журналов «Третейский суд» и «Конфликтология».

Работа по обобщению практики применения альтернативных форм разрешения социальных конфликтов, использования в этой связи правовых норм ведется в Саратовской государственной академии права. Итогом этой работы стал проблемный семинар «Развитие альтернативных форм w разрешения правовых конфликтов» и выход сборника научных статей по итогам его работы.

Нельзя не отметить и ряд зарубежных авторов. Это, в первую очередь Р. Дарендорф - основоположник теории социального конфликта («Элементы теории социального конфликта»), Л. Козер («Функции социального конфликта»), авторы практических разработок по урегулированию и разрешению конфликтов С. Карпентер, У. Кеннеди («Урегулирование споров в обществе»), Р. Фишер, У. Юри («Путь к согласию или переговоры без поражения»), Э. Берн («Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры»).

Внимательному рассмотрению в диссертации были подвергнуты нормативные источники - Конституция РФ, основные федеральные законы страны (Кодексы РФ) и другие нормативные акты.

Указанный объем работ, нормативных источников, а также данных правоприменительной практики, материалов социологических $ исследований, приведенных в подтверждение теоретических выводов, и составил теоретическую основу исследования.

Целью работы является исследование возможностей и перспектив применения права в организационно-управленческих механизмах регулирования и разрешения социальных конфликтов. Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:

определить социальную природу права как регулятора 1 общественных отношений, его основные признаки и функции с этой точки зрения;

выявить правовой механизм управления общественными отношениями;

Определить сферу и пределы правового регулирования на взаимоотношения индивидов;

Выявить природу и сущность конфликта как явления общественной жизни;

проследить механизм управленческого воздействия права на все стороны конфликта;

Раскрыть основные правовые способы управления конфликтами, существующие в российском законодательстве;

охарактеризовать альтернативные способов разрешения конфликтов, практика применения которых существует в России и за рубежом;

Выделить основные проблемы применения альтернативных правовых средств разрешения конфликтов, которые существуют в стране;

проследить возможные пути решения указанных проблем; рассмотреть перспективы дальнейшего развития альтернативных правовых средств разрешения конфликтов в Российской Федерации.

Объект исследования - социальные конфликты.

Предмет исследования - проблема разрешения конфликтов с помощью права, теоретические и практические аспекты воздействия права на конфликтные ситуации, основные технологии и способы разрешения конфликтов.

Методологическую основу диссертации составляют два основных ориентира:

1) анализ общих проблем и достижений современной конфликтологии и их конкретизация применительно к избранной теме;

В качестве методов исследования были использованы функциональный подход к пониманию права как регулятора общественных отношений и субъектный подход к пониманию сущности социального конфликта.

В соответствии с этим был изучен и проанализирован большой теоретический и практический материал, литературные источники, публикации по проблеме исследования, нормативные правовые акты РФ.

Практический материал необходимый для подтверждения теоретических выводов был получен методами включенного наблюдения, опроса, анализа юридических документов и статистических данных.

Научная новизна исследования заключается в том, что диссертация представляет собой одну из попыток осмысления роли права как универсального механизма регулирования социальных конфликтов, попытку анализа альтернативных способов разрешения конфликтов, таких как переговоры, посредничество, арбитраж, третейские суды; возможностей использования в рамках этих способов правовых норм и выделение проблем дальнейшего развития и перспектив такой деятельности в Российской Федерации. В работе также сделана попытка концептуализации правовых воздействий на развертывающиеся в российской действительности социальные коллизии и противоречия.

Прикладное значение исследования выражается в необходимости обоснования применения соответствующих правовых норм и механизмов для урегулирования названных противоречий и противоборств.

Таким образом, исследование имеет большое научное и практическое значение. Это связано с тем, что наши суды, которые, можно сказать, являются самым распространенным способом разрешения конфликта, подчас перегружены множеством самых различных дел, в том числе и таких, где обязательства ответчика не выполняются по каким-то причинам (например, типичная в наших условиях причина неисполнения -нехватка денег). Но даже если суд признает вину ответчика, обяжет его исполнить свое обязательство, наложит штрафные санкции, это отнюдь не гарантирует исполнение судебного решения. В результате появляется правовой нигилизм у людей, прошедших через громоздкие процедуры судебных разбирательств, усугубляется экономическая нестабильность в обществе.

В настоящее время делается все, чтобы разрешить проблемы, которые сложились в российской судебной системе. Так, созданы два новых института - арбитражный суд и институт мировых судей; разрабатывается новая правовая база, соответствующая сегодняшним реалиям. Но, несмотря на это, можно сказать, что правовая система все еще не успевает за существующей реальностью, что приводит к увеличению числа юридических коллизий. В данный период должна возрасти роль альтернативных процедур, направленных на устранение и преодоление конфликтов.

Во всем мире существует практика применения альтернативных средств разрешения споров с помощью переговоров, посредника, арбитража. Эти средства во многих случаях являются реальным выходом из создавшегося положения, так как они не требуют, по сравнению с обычным судом значительных финансовых и технических затрат.

Однако и здесь существуют определенные проблемы. Для успешного развития третейских судов и других форм и методов альтернативного судопроизводства пока не хватает законодательной базы, финансовых средств, и, на мой взгляд, самого важного - позитивного отношения в обществе, в целом, и в юридическом сообществе в частности. Так, порой данные средства расцениваются как необоснованное уклонение от юрисдикции государства.

Между тем, нормы Конституции РФ, закрепляющие свободу экономической и предпринимательской деятельности, свободу договора в известной степени предполагают и свободу в урегулировании разногласий между субъектами такого рода правоотношений. Можно сказать, что альтернативные средства разрешения конфликтов применимы ко всем без исключения гражданским делам, а также возможно их применение по некоторым уголовным делам.

Положения, выносимые на защиту;

1) Право является одним из важнейших средств управления социальными конфликтами.

2) Понятие «Управление социальным конфликтом» должно включать в себя выявление, прогнозирование, профилактику, предупреждение, ослабление, урегулирование и разрешение конфликтов; связывание данного термина только лишь с юридическими средствами регулирования конфликтов делает его слишком зауженным.

3) Применение права в рамках процедур разрешения и урегулирования конфликтов приводит к тому, что последние формализуются, выполняются в точном соответствии с законом. В результате этого субъективизм принятия решений сведен к минимуму.

4) Проблемами, возникающими при разрешении социальных конфликтов с помощью права являются:

а) проблема эффективности управленческой деятельности руководителя;

б) отсутствие достаточных знаний о таких способах разрешения конфликта, которые позволяют не выносить конфликт за пределы организации и на рассмотрение государственных органов;

в) отсутствие специальных знаний о возможностях и порядке применения таких средств;

г) проблема психологии в конфликте - негативные эмоции, настороженность друг к другу;

д) сложившийся стереотип о том, что суд - это единственный орган, который может принимать справедливые решения по сложившемуся спору.

5) Путями преодоления указанных проблем являются:

а) улучшение подготовки управленческих кадров и специалистов, непосредственно работающих с участниками социальных конфликтов (например, юристов);

6) усовершенствование нормативной базы по вопросам применения средств разрешения конфликтов;

в) ознакомление общества о том, как быстро и с минимальными потерями разрешить возникший социальный конфликт и как грамотно в качестве основы для этого применить правовые нормы;

г) научная систематизация знаний о возможностях и практике применения средств разрешения конфликтов, о возможностях применения правовых норм, обмен соответствующим опытом с зарубежными партнерами.

б) В качестве перспектив развития средств разрешения конфликтов и использования в качестве основы для этого права, предложены:

а) создание и дальнейшее развитие организаций, оказывающих услуги посредничества как физическим, так и юридическим лицам при разрешении социальных конфликтов любых видов;

б) увеличение роли третейских судов при разрешении экономических споров;

в) увеличение роли трудового арбитража, комиссий по трудовым спорам, профсоюзных органов при разрешении конфликтов в организациях;

г) переориентация деятельности юридических консультаций, фирм, частных юристов на досудебное разрешение возникающих конфликтов;

д) уменьшение роли суда и административных органов власти в регулировании социальных конфликтов и больший упор на развитие всей системы альтернативного разрешения конфликтных ситуаций.

Характер анализируемого материала и решаемых в ходе исследования задач определяют структуру диссертации. Она состоит из введения, трех глав и заключения.

Во введении дается общая характеристика исследования, ставятся его основные цели и задачи, выводится научное и практическое значение исследуемой проблемы.

Первая глава посвящена осмыслению права и конфликта как явлений общественной жизни, изучению механизма правового регулирования конфликтных ситуаций.

Во второй главе дается общая характеристика правовых средств разрешения конфликтов, официально закрепленных в российском законодательстве, а также альтернативных средств разрешения конфликтов, существующих в практике.

В третьей главе выделяются основные проблемы применения неформальных средств разрешения конфликтов, показываются пути их решения и делается попытка определить перспективы развития данных средств в рамках российской действительности.

В заключении дается ряд выводов, возникших в ходе анализа, и намечаются возможные пути дальнейшего исследования.

Библиография насчитывает 119 источников.

Социальная природа права как регулятора общественных отношений

Необходимым условием существования любого общества является регулирование отношений между его членами. Социальное регулирование пришло в человеческое общество от далеких предков, а его развитие идет вместе с развитием человеческого общества. Постепенно складывались различные регуляторы человеческой деятельности: обычаи, традиции, мораль, религиозные нормы. Они представляли собой наиболее рациональные, удобные варианты регулирования поведения в определенных ситуациях, которые передавались веками из поколения в поколение и отражали в равной степени интересы всех членов общества. Однако в процессе развития общества произошло его расслоение. На определенном этапе возникла особая социальная группа, которая стала обладать более выгодным положением в обществе, имела больший объем прав по сравнению с другими его членами. Поэтому те регуляторы, которые существовали до сих пор, перестали эффективно работать. На этом этапе развития человечества появляется новый, совершенно особый регулятор человеческих отношений - право. Как и почему люди приходят к необходимости его создания? Человек по своей природе - существо, которое вырабатывает и ставит цели, превращаемые им на основе имеющихся средств в желаемый результат. В какой-то момент люди объединяются в сообщества. Это делается для того, чтобы вместе, сообща достигать более глобальные цели, непосильные одному человеку, а также увеличивать главные средства их достижения. Здесь возникает необходимость регулирования деятельности людей, так как иначе поставленные цели достигнуты ими не будут. Если взять конкретного индивида, то для контроля своей деятельности ему достаточно сознательного стремления к реализации цели. Если же обратиться к такой сложной и многоликой структуре, как общество, то обстоятельство регулирования приобретает характер проблемы, появляется необходимость в выработке новых, специфических регуляторов общественных отношений. На определенном этапе появляются два новых института - государство и, неразрывно связанное с ним, право, которое и становится универсальным регулятором общественных отношений. Что же представляет собой право, какова его сущность? Этот вопрос является основным в теории права. С течением времени представления о праве менялись, соответственно менялось и понятие права. Так, для Аристотеля право - это политическая справедливость, для средневековых ученых - божественное установление, для Руссо - общая воля, Иеринга -защищенный интерес, для представителей юридического позитивизма право есть веление, приказ государства. Сущность права пытаются выявить и современные исследователи. Право можно определить как обусловленную природой человека и общества и выражающую свободу личности систему регулирования общественных отношений, как систему общественного порядка. А.Б. Венгеров дает такое понятие права: имеющая большую социальную ценность регулирующая система, которая с помощью формально установленных или закрепленных норм (правил поведения), выраженных в нормативных актах, судебных прецедентах, других формах, и обеспеченная возможностью государственного принуждения, воздействует на общественные отношения с целью их упорядочения, стабилизации либо социально необходимого развития.1 Все это ясно показывает, что проблема понимания права очень сложна. Ведь в праве находят выражение самые различные отношения и интересы людей, оно имеет разные формы проявления в зависимости от степени развития общества, его социальной структуры, уровня культуры, исторических традиций. Право напрямую связано с природой человека, его жизнедеятельностью, оно вторгается в сферу поведения и поступков человека, дозирует объем его свободы, воздействует на характер и способы удовлетворения различных потребностей как отдельными индивидами, так и их общностями. Несмотря на все многообразие этого общественного явления, можно выделить наиболее важные, необходимые признаки права, составляющие его основу, определяющие внутреннюю природу, сущность и его остальные свойства. Право представляет собой обусловленную условиями жизнедеятельности социума общую, формально определенную волю членов этого социума, полученную в результате согласования частных и специфических интересов, выраженную в виде общих правил в законе или иным способом, признаваемую государством, что обеспечивает ее соблюдение государственным принуждением, и выступающую мерой поведения и деятельности людей. Здесь необходимо уточнить, что общая воля не есть механическое сложение индивидуальных воль. Общая воля это результат сочетания, согласования, результат достигнутого компромисса. Это выделяет право среди остальных регуляторов общественных отношений, придает ему общесоциальный статус, позволяет рассматривать как инструмент достижения общего согласия и мира, что исключает сведение права к орудию насилия, средству подавления индивидуальной воли.

Исследование действия права в жизни общества привело к формированию так называемого «социологического» подхода к изучению права. Одним из первых, кто предпринял попытку применить некоторые идеи социологии к учению о праве, стал известный немецкий юрист Рудольф Иеринг. В своей книге «Цель в праве» (1872) он стремился дать современному ему праву социологическое обоснование. Иеринг считал недостаточным формальное определение права как совокупности действующих в государстве принудительных норм. По его определению, «право есть система социальных целей, гарантируемых принуждением», «право есть совокупность жизненных условий общества в обширном смысле, обеспечиваемых государственной властью». Своеобразную попытку соединить формально-догматическое понимание права с социологией предпринял Георг Еллинек (1851 - 1911). Говоря о праве в социальном аспекте, он замечал, что положительность права в конечном счете основана на убежденности народа в том, что это право действующее. Также проблемам правовой теории в социологическом аспекте посвящены изыскания философов-позитивистов, среди которых наиболее видным является Герберт Спенсер (1820 -1903).

Важность социологического подхода заключается в том, что, в отличие от узконормативного подхода, он позволяет отразить в праве как нормативные свойства, так и его деятельностный характер. Данный подход к праву важен также для исследователя и законодателя. Он позволяет изучить законодательство в действии для того, чтобы познать право, издать эффективный закон, выявить пробелы в законодательном регулировании общественных отношений.

Регулирование и разрешение социальных конфликтов

Конфликт является той формой взаимоотношений, при которой применение насилия, прежде всего в виде принуждения, получает широкие возможности. В любом обществе закреплены модели поведения, в том числе и в конфликтных ситуациях, которым должны следовать граждане. Эти нормы получили общественное одобрение. При возникновении конфликтов субъекты обращаются в первую очередь к ним, а такие формы нередко содержат в себе насильственные способы и средства конфликтного поведения. В этом случае насилие воспринимается гражданами как вполне приемлемый способ разрешения конфликтов. При определенных ситуациях применение насилия является эффективным методом, например, чтобы остановить агрессивное поведение, в частности, применение норм уголовного права, может явиться средством разрешения криминального конфликта, может предотвратить развитие преступного поведения.

Однако, в большинстве случаев, методы разрешения конфликтов, основанные на насилии, ориентированные на подавление воли противостоящей стороны, на внушение ей страха, не могут способствовать установлению взаимоприемлемых и взаимовыгодных отношений между различными силами, социальными группами. Применение насилия вызывает негативные психологические последствия - враждебность друг к другу, негативные стереотипы, агрессия друг к другу. В той мере, в какой социальные конфликты пытаются подавить, вырастает их потенциальная злокачественность. То же относится к так называемой «отмене» конфликтов, попытке ликвидировать противоречия еще в корне. Социальные конфликты, систематически вырастающие из социальной структуры противоречия, принципиально нельзя разрешить в смысле окончательного устранения.

Современные технологии регулирования конфликтов, их конструктивного разрешения опираются как раз на понимании конфликта как противоборства сторон, осознающих противоположность своих интересов. Это понятие имеет принципиальное значение, так как на этой основе достигается согласование различных целей и интересов и применении методов ненасильственного разрешения конфликтов, с помощью которых и достигается достижение конфликтующими сторонами согласия на основе учета интересов сторон.

Для успешного регулирования и разрешения конфликтов необходимо, чтобы они были, во-первых, признаны обязательным, неизбежным этапом в развитии общества, более того, оправданным и целесообразным. Основное затруднение, которое возникает при постановке гфоблем регулирования и разрешения конфликтов, - это разногласия в понимании этих терминов.

Значение этих понятий связывается с основными стратегиями, применяемыми для прекращения конфликтов, - противоборство для достижения односторонних интересов, с одной стороны, а также сотрудничество, с другой стороны. Первый подход обычно связан с понятием регулирования, второй - с понятием разрешения.

Понятие регулирования соотносят с действием, применяемым для завершения конфликта, когда происходит противоборство сторон с целью достижения определенных односторонних преимуществ, когда одна из сторон стремится заставить другую сторону действовать против своих интересов. В результате такого противоборства возможен только проигрыш одной из сторон. Постконфликтные отношения не могут быть прочными и прекращаются при удобном случае.

Стратегия «выигрыш-проигрыш» основана на стремлении субъектов конфликта использовать для достижения своих целей власть, иные преимущества. Энергия участников направлена друг против друга. Такое стремление к достижению определенных односторонних интересов сопряжено с действиями, имеющими негативный характер, в результате возрастает риск того, что конфликт примет необратимый характер. Несмотря на очевидные недостатки, данные методы воздействия на конфликт весьма популярны.

Иногда стороны стремятся избежать конфронтации по спорной проблеме. В этом случае они могут предпочесть стратегию избегания конфликта, либо решения конфликта на основе компромисса, когда стороны соглашаются поступиться частью своих интересов. Как правило, эта стратегия приводит к проигрышу обеих сторон (стратегия «проигрыш-проигрыш»).

Стратегии «выигрыш-проигрыш» и «проигрыш-проигрыш» применяются в случае, если ресурсы сторон ограничены и стороны борются за обладание ими. Обе стратегии основаны на несовпадающих интересах, на различном понимании сторонами средств достижения определенной цели.

Таким образом, регулирование конфликта представляет собой его определенное завершение в результате конфронтации и противоборства двух или нескольких сторон, осознающих противоположность своих интересов.

В отличие от урегулирования, при разрешении конфликта он прекращается в результате прямого воздействия сторон или с участием третьей стороны, а также на основе анализа причин и содержания разногласий, направленного на максимальное сближение позиций и достижение соглашения относительно наилучших способов удовлетворения своих основных потребностей и интересов, снижения уровня конфронтации, сокращения материальных и моральных издержек. Разрешение конфликта связано со стратегией «выигрыш-выигрыш».

Завершение конфликта таким образом является более предпочтительным, так как в этом случае ни одна из сторон не получает преимуществ, постконфликтные взаимоотношения могут развиваться на прочной основе.

В данном случае конфликт завершается полностью, а проблемы снимаются полностью; решение приемлемо для обеих сторон в целом; практически отсутствует необходимость вмешательства третьей стороны для обеспечения выполнения соглашения - стороны самостоятельны; между сторонами устанавливаются новые взаимоотношения; исключено какое-либо принуждение, в результате чего стороны становятся самостоятельными в подготовке решения.

Общая характеристика альтернативных способов разрешения конфликтов

Отличительной чертой ранее представленных способов управления социальными конфликтами является то, что спор разрешается третьей стороной. Эту третью сторону представляет государство в лице своих органов - суда, в том числе конституционного, министерств, ведомств, парламента. Главной чертой работы представителей государства является то, что государство санкционирует применение принудительных мер. Это не мирное урегулирование социальных отношений по своей природе, поскольку субъекты утрачивают способность достижения компромисса, в их сознании полностью отсутствует понимание возможности пойти на взаимные уступки. Кроме этого, решение государственного органа, как правило, имеет обязательную форму. Однако нужно отметить, что методы разрешения конфликтов с позиции права обеспечивают равенство сторон, более справедливы и предсказуемы, но они могут создавать множество проблем при разбирательстве с человеком, с которым важно сохранить добрые отношения, когда нет четко прописанных юридических норм. Несовершенство законов, невозможность предусмотреть в них специфику и сложность ситуации, их отставание от реальной практики, перегруженность судов, длительность разбирательства, трудности в реализации принятых решений свидетельствуют об ограниченности этого подхода.

Лучше всего, если каждая из сторон будет способна понять взгляды, ценности и желания друг друга. Поэтому во всем мире существует практика применения так называемых альтернативных средств разрешения споров, в том числе и по правовым вопросам. Из всех методов разрешения конфликтной ситуации переговоры между сторонами являются наиболее эффективными. Переговоры - это процесс, посредством которого стороны, вовлеченные в проблему, обсуждают ее друг с другом, стараясь достичь взаимоприемлемого соглашения, пытаются добиться хотя бы части желаемого, пойти на определенные компромиссы.

Переговоры - это не только формальные встречи между президентами, руководителями фирм, представителями воюющих держав, но и неформальные попытки решить проблемы между сторонами.

Во взаимоотношениях между людьми существует большое разнообразие видов переговоров, которые могут вестись с различных позиций - силы, права, интересов. Они могут происходить непосредственно между участниками, вовлеченными в проблему, или между представляющими их интересы юристами.

Главное преимущество данного метода - возможность выработать такое соглашение, которое будет удовлетворять субъектов конфликта, позволит избежать длительных процедур, чреватых материальными издержками и риском для проигрыша одной из сторон. Процесс переговоров может начаться, если стороны имеют значимые общие интересы; считают возможным достижение определенного соглашения, которое для них более выгодно; вступают в дискуссию в поисках взаимно удовлетворяющего решения. При правильно организованном переговорном процессе его участники, стремясь к достижению своих целей, дают возможность и другой стороне достичь успеха.

Многолетняя зарубежная практика разрешения конфликтов показывает, что весьма эффективной формой конструктивного взаимодействия являются прямые переговоры.

В процессе прямых переговоров конфликтующие стороны имеют возможность максимально контролировать различные аспекты своего взаимодействия (например, устанавливать временные рамки и пределы обсуждения, принимать решения, определять рамки соглашения, которое имеет неофициальный характер).

В настоящее время выделяются два основных подхода к переговорному процессу: «позиционный торг» и «переговоры на основе интересов».

«Позиционный торг» - метод ведения переговоров, когда стороны последовательно занимают, а затем также в определенной последовательности уступают позиции. Стратегия их направлена на спор о конкретных позициях при решении спорного вопроса. Взаимные уступки сторон обусловливают принятие компромиссного решения. Наиболее просто компромисс может быть достигнут, когда имеется объективный общепринятый критерий, определяющий разумность тех или иных требований, в качестве которого может быть использовано право.

«Позиционный торг» является наиболее выгодным методом ведения переговоров, если их предмет представляет собой ограниченный ресурс и раздел его поровну воспринимается как справедливое решение.

Альтернативой позиционному торгу является способ ведения «переговоров на основе интересов». Акцент здесь делается на сотрудничестве сторон в поиске вариантов решения проблемы в соответствии со стратегией «выигрыш-выигрыш». Стороны отстаивают не свои позиции, а обращаются к тем принципиальным, более глубоким интересам, средством удовлетворения которых и должны служить эти позиции. При таком подходе оказывается возможным найти большое количество других способов удовлетворения тех же интересов, помимо отстаивания позиций. Среди этих способов нередко обнаруживаются те, которые устраивают обе стороны. Решение выбирается из числа этих вариантов. В качестве критерия справедливости, в качестве варианта, удовлетворяющего обе стороны, может быть взят вариант решения проблемы, предложенный в нормативном акте. Этот метод предполагает, что человек стремится найти взаимную выгоду там, где только возможно, а там, где его интересы не совпадают, следует настаивать на таком результате, который был бы основан на справедливости, независимо от воли каждой из сторон. 1 Примеров более или менее эффективного использования переговорного процесса, направленного на разрешение конфликтной ситуации, множество. Весьма позитивную роль, как правило, играют посредники, умеющие хотя бы на время примирить противоборствующие стороны и тем самым избежать кровопролития и иных нежелательных результатов.

Для того, чтобы погасить конфликт, стороны должны договориться о спорных вопросах и об условиях дальнейшего их обсуждения. При этом, чем точнее и жестче очерчен предмет спора, тем больше шансов, что конфликт будет разрешен окончательно.

Проблемы применения права в рамках способов разрешения социальных конфликтов

В данный момент возникший конфликт легко можно было бы разрешить и он был бы исчерпан полностью. Для этого достаточно было провести дополнительные переговоры между учредителем и работниками для достижения определенного компромисса по кандидатуре руководителя. Однако, используя силовое давление, учредитель настоял именно на данной кандидатуре.

Через некоторое время стал четко вырисовываться стиль работы данного руководителя. Так, новый руководитель старался самостоятельно решать все текущие вопросы, практически не используя при этом имеющихся у него заместителей по отдельным видам деятельности, был введен тотальный контроль за использованием денежных средств, первый заместитель был фактически лишен права подписи финансовых документов в отсутствие руководителя. В это же время некоторые вопросы, связанные с основной сферой деятельности, во многих случаях оставались без решения.

Далее последовало создание «своей» команды сотрудников, причем по национальному принципу (предпочтение отдавалось мари). Впоследствии лицам, составившим новую «команду», стали предоставляться более льготные условия работы. Так, на премирование выдвигалась лишь определенная часть работников. Некоторые работники были лишены части льгот, предоставляемых по коллективному договору, -необоснованно уменьшались дни дополнительных отпусков для одних работников и увеличивались для других, необоснованно распределялся фонд надбавок и доплат. Были попытки официального сокращения должностей неугодных работников, при этом процедура сокращения практически всегда проходила с юридическими нарушениями, несмотря на замечания юрисконсульта.

По каждому из представленных фактов возникали противоречия между работниками и руководителем. Делались попытки урегулирования спорных вопросов путем проведения дополнительных консультаций с юридическими службами некоторых государственных органов, занимающихся соответствующими вопросами, после этого юрисконсульт брал на себя функции посредника и делал попытки с помощью закона указать руководителю на его неправомерные действия. В некоторых случаях это давало возможность разряжать обстановку и снять напряженность.

Далее руководитель незаконно установил доплаты, предусмотренные федеральным законодательством и выплачиваемые через бюджет, тем работникам, кому нельзя было их устанавливать (начало 2002 года). Затем члены профкома на очередных выборах были заменены «нужными» людьми, которые стали поддерживать подобные решения руководителя. Эти факты вызвали наибольшие разногласия между субъектами конфликта и ввели их в состояние реальной борьбы.

Статистика отдела кадров показывает, что если в 1999 году количество уволенных и принятых русских и мари было практически равным, то в 2001 году число уволенных русских в полтора раза превышало уволенных мари, а только за первую половину 2002 года - в два раза, тогда как данные отдела кадров показывают, что в 2001 и 2002 годах число принятых на работу мари примерно в полтора раза превышало число принятых русских (Таблица 1).

Данные свидетельствуют о достаточно высокой текучести кадров в период затяжного конфликта. Опрос показал, что основной причиной этого была именно конфликтная ситуация, характеризующаяся постоянной напряженностью в отношениях как с работодателем, так и с коллегами, а # также давление со стороны работодателя с целью увольнения неугодного работника.

Какие средства, в том числе и правовые, применялись при разрешении конфликта? Необходимо отметить, что наибольшие усилия к решению возникших проблем прилагали сотрудники. С их стороны, в частности, делались попытки вести переговоры по конкретным проблемам, возникающим в процессе развития конфликта, однако они оканчивались ничем, руководитель даже не пытался сделать ответный шаг, настаивая на своем мнении.

В качестве посредника со стороны работников попытался выступить юрисконсульт организации, доказывая, что решения руководителя неправомочны. Для подтверждения своих слов им было использовано законодательство, ранее принятые локальные нормативные акты, а также проведены консультации с ведущими специалистами-юристами по соответствующим вопросам. Однако, в некоторых случаях даже закон не повлиял на решения руководителя. В результате на юрисконсульта было оказано давление с требованием поддержки мнения руководителя, впоследствии чего он был вынужден уволиться, так как в его полномочия не входило поддерживать незаконные решения.