Человек отбывают наказание в местах лишения свободы — по этому показателю наша страна занимает второе место в мире после США. Но россиян, имеющих отношение к пенитенциарной системе, намного больше: это и родственники заключенных, и те, кто знакомится с арестантами и вступает в романтические отношения на расстоянии, — так называемые "заочницы" или "ждули". Почему, несмотря на рискованность таких знакомств, женщины готовы идти против социальных норм, разбиралось РИА Новости.
Жизнь в ожидании
В день освобождения любимого 43-летняя Светлана Шубина (имя и фамилия изменены по просьбе героини. — Прим. ред.) простояла на двадцатиградусном морозе у КПП исправительной колонии № 2 Рязанской области пять часов. "Был январь, а в зоне случилось ЧП, долго не отдавали документы. Мое тело онемело от мороза, но я не обращала внимания на холод — боялась на минуту отойти, чтобы не пропустить его", — рассказывает она.
С 32-летним Алексеем она познакомилась по интернету, ему оставалось сидеть полгода. За это время Светлана успела влюбиться: "Он покорил меня своей добротой, говорил, что я его "малышка" и никто, кроме меня, не нужен, обещал помогать всем, чем сможет. В тот момент я уже отчаялась найти мужа на воле: все заканчивалось тем, что несколько раз меня избивали — то я плохо кормила, то не давала денег на сигареты или пиво. Он был другим".
Заочные отношения, которые начинаются с заключенным на расстоянии, имеют перспективу брачных: законным супругам гораздо легче "выбивать" свидания у тюремных стен. На интернет-жаргоне женщину, которая готова посвятить месяцы, а порой и годы жизни на то, чтобы дождаться сидельца, называют "ждулей". Она не только жертвует личным временем и рискует быть осужденной обществом за связь с арестантом, но и включается в особый режим заботы о нем: присылает нежные стихи, готовит передачи, пополняет счет мобильного телефона, ездит на свидания, оплачивает долги, помогает с юридической помощью и порой идет на криминал.
Ради того, чтобы поддержать Алексея, Светлана, мать-одиночка с двумя детьми, работающая в местном кафе, брала кредиты. Сейчас она должна банкам свыше ста тысяч рублей, и проценты продолжают расти. Но об этом она говорит как-то мельком — важнее другое.
"Все было хорошо. Но спустя два месяца начались гулянки, — рассказывает она. — Он стал пропадать из дома. Я ни в чем его не упрекала, только просила, чтобы в дом никого не приводил. А потом он внезапно ушел к своей жене, хотя говорил, что никогда не простит ее. У меня до сих пор сильная депрессия, не хочется жить. Все жду: может, одумается и вернется?"
"Тюрьма — это не что-то совершенно чужеродное, не другая планета, не остров", — читает директор Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Елена Омельченко. По словам эксперта, исследования тюремной системы — это в каком-то смысле исследование самой жизни. В течение двух лет под ее руководством специалисты изучали феномен "заочниц". В Санкт-Петербурге, Москве, Ульяновске и Саратове социологи пытались понять: что движет женщинами, которые вступают в отношения с арестантами, и как меняется их самооценка? Результаты исследования были опубликованы в книге "Около тюрьмы: идентичность и повседневность родственниц заключенных".
"Кидаются на зеков"
Наталье Рудовой (имя изменено по просьбе героини. — Прим. ред.) 40 лет. Она живет за границей в русскоязычном городе и воспитывает троих детей от разных браков. "Я вроде как и при ковре, и в ажуре, но мне романтики не хватает. Пострадать, пожалеть кого-то, обогреть, приласкать", — признается она.
С 38-летним Николаем она познакомилась в Европе, когда переживала тяжелый развод — "вышвырнула мужа". Уже через неделю возлюбленного посадили — это была его третья судимость. "Я с первого дня знала, что мой любимый — рецидивист. Но для меня он такой один: импульсивный, жесткий, истеричный, но очень добрый и человечный. С ним я чувствую себя маленькой девочкой".
В общей сложности Наталья ждет Николая семь лет. Осталось всего три года, говорит она: "Натворили ребята чудес, а переживаем теперь мы. Строить отношения, конечно, сложно. Человек с юности живет от ходки к ходке, "по понятиям". Первое время я боялась лишнее слово сказать. Но с моим арестантом очень глубокие, настоящие чувства, и я благодарна ему за них. Все пытаюсь поставить его на путь истинный: хочется обогреть и дать ему ощущение дома".
Елена Омельченко выделяет несколько причин того, почему женщины выбирают такой непростой образ жизни. Основным мотивом становится одиночество. "Женщины, вступающие в отношения с мужчинами, отбывающими срок в местах заключения, нередко несчастливы в личной жизни и имеют низкую самооценку", — считает исследователь.
Подвигнуть на риск отношений с заключенным может и пример родственницы или подруги, и просто интерес к криминальной тематике: иногда на зоне женщины ищут покровителя — "тюремного авторитета". "При этом происходит романтизация тюрьмы — как мужского места, "настоящего" мужского и "настоящего" мужчины", — отмечает Елена Омельченко.
"Брошенная, преданная мужем американка идет к психоаналитику, у наших женщин нет денег на психоаналитика, и они идут к зеку", — заметила одна из информанток исследования.
Менее деликатной классификацией "заочниц" елится анонимный сиделец: "Это либо девушки с детьми, либо полные, либо не очень привлекательные, либо с низким материальным уровнем и уровнем образования — "гопницы". К любой зайди на страничку — ковер на фоне, грязные обшарпанные стены, плохо одетые дети, сожженные волосы… Ни разу не видел, чтобы красивая, ухоженная, богатая, образованная девушка искала зека по переписке. Вывод один: кидаются на зеков по переписке только от безнадеги, с низкой самооценкой".
Несмотря на такой циничный подход, практически у всех заключенных есть заочные подруги — иногда не одна и параллельно с официальными женами, говорится в исследовании Елены Омельченко.
Активному общению способствует доступность связи почти во всех зонах, о чем часто сообщается в социальных сетях: "В Рязани. Строгий. Режимный лагерь, но игра идет. Мусора особо не крепят, трубки почти у каждого. Ноги ходят. Все дела через красных (людей, которые сотрудничают с правоохранительными органами. — Прим. ред.)", написал один из многочисленных пользователей интернета из места заключения.
"Люблю, купи костюмчик"
Зеков интересует не столько романтическая переписка, сколько вполне конкретный ресурс материальной поддержки, который представляет собой "ждуля". Именно поэтому, чтобы найти заочную подругу и удержать ее внимание, они изучают приемы психологической манипуляции.
Такие истории случаются сплошь и рядом. "Например, 40-летняя мать троих детей Надежда, пережившая тяжелый развод, стала "заочницей" после "случайного" телефонного звонка. Приятный мужской голос: "Я ошибся номером". Далее по сценарию: "Девушка, а что у вас такой голос грустный?" — сообщается в исследовании.
Довольно скоро начинают звучать слова "люблю" и "нужна". Одна из "заочниц" анонимно рассказала о том, как ее возлюбленный — заключенный — быстро наладил телефонный контакт с ее сыном и спустя месяц знакомства сделал предложение руки и сердца. И добавил просьбу — обновить гардероб.
"Жить без этого родного голоса в трубке стало сложнее. И тут любимка просит купить ему спортивный костюм, кроссовки, шапку и привезти в тюрьму. Отвезла. Думала, может, надобность во мне отпадет у него. Не пропал, звонит каждый час, висим на телефоне целыми сутками. Вчера предложил замуж за него выйти", — поведала женщина.
Не все знакомства заканчиваются реальной встречей. Например, среди зеков популярен прием "развести" на еду. Поскольку на посылки есть ограничения в 20 килограммов на несколько месяцев, они придумывают, как обойти это правило и получить больше вкусных передач. "Позвал на свидание, я собрала все справки, баул с деликатесами. А мне говорят: "Не положено ему с вами идти, вы ему никто". Звоню милому, он отвечает, что женимся, — вспоминает несостоявшаяся невеста. — И предлагает пока передачей сдать продукты, чтобы мне обратно ехать легче было. Решила разузнать у свиданщицы о передачах на его имя — мои подозрения подтвердились! Находит этот "принц" вот таких, как я, приглашает на свидание, которого не будет, а потом неплохие передачи на два-три лимита себе затягивает".
"Заочницы" готовы идти на многое, чтобы быть вместе со своими избранниками. Например, взять кредит на 300 тысяч рублей и нанять адвоката, чтобы добиться условно-досрочного освобождения, или молчать о заражении ВИЧ.
Доходит и до нарушения законов. "Я работала фельдшером в одной исправительной колонии, — анонимно рассказывает девушка. — Никому не отказывала ни в больничном, ни в лекарствах, бывало, что и покупала сама на свои деньги. Когда была в отпуске и планировала уйти с работы, один из зеков написал мне, началось общение. Влюбилась. Когда вышла на работу, он попросил принести ему телефон. Пронесла. Потом сим-карты, потом героин".
"Оставляли его друзья в закладке, я забирала, и так было полгода, пока однажды на входе с героином меня не приняли менты. Я получила четыре года условно, 20 тысяч рублей штрафа. А он вдруг вышел досрочно. Как мне потом рассказали, он сдал меня, чтобы выйти", — говорит она.
Практика использования заключенными женщин в своих интересах в России очень распространена, говорит председатель коллегии адвокатов "Старинский, Корчаго и партнеры" Евгений Корчаго: "Они действительно часто становятся жертвами преступных посягательств, когда заключенные выходят на свободу, — это могут быть как преступления против собственности, так и против жизни и здоровья. Другой, не менее распространенный вариант — когда они сами совершают преступные действия, о которых их просят мужчины. Чаще всего это передача запрещенных предметов, за которую предусмотрена административная ответственность (ст. 19.12 КоАП РФ). В качестве наказания за данное деяние предусмотрен штраф в размере от трех до пяти тысяч рублей с конфискацией запрещенных предметов. Если речь идет, например, о передаче наркотиков, оружия или других изъятых из гражданского оборота объектов, то виновное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности по соответствующей статье УК".
"Что мне нравится в этих мужчинах — им совершенно не стыдно уговаривать и лгать, — говорит одна из потерпевших. — Говорят, тюрьма учит отсутствию стыда и привычке не расставаться до последнего с тем, что нужно".
Казенный дом
Многие "ждули" стремятся стать "настоящими женами". Согласно установкам, существующим в тюремной и околотюремной среде, ею становится та женщина, которая ждет и заботится не менее пяти лет, отмечает Елена Омельченко: "Можно сказать, что это своего рода производство женского счастья через женский долг". Часто речь идет уже не о любви, а инерции, зависимости и реализации заботы.
За время заочных отношений женщины не только перенимают жаргон и установки возлюбленных, но и доходят до бракосочетаний в зоне. В этом процессе происходит "доместикация тюрьмы" и "тюремизация дома": женщины готовы сколько угодно добиваться встреч с возлюбленными и создавать уют даже во временных пристанищах.
В комнатах для свиданий обычно есть диван, кресло, стол, стул, шкафы, общий душ и кухня. Пребывание там, как и пользование техникой, оплачивается посуточно: от 100 рублей за каждый из видов услуги (например — кондиционер, телевизор, холодильник, обогреватель).
Цена за это счастье высока: не столько в финансовом, сколько в психологическом плане. Процесс свиданий с заключенными вынуждает женщин не только выстаивать долгие часы в очереди, но и проходить через множество унизительных процедур. Например, при проверке иногда не ограничиваются металлоискателем и могут насильно подвергнуть гинекологическому осмотру.
На этом испытания не заканчиваются. Женщины, связавшие свою судьбу с заключенными, рискуют оказаться в социальной изоляции. Они, как пишет Омельченко, могут "ассоциативно обвиняться" в преступлении, совершенном их избранником: "Кроме стигматизации в рамках семьи и соседства, а у части женщин — и на работе, они вынуждены включаться в контекст вины за свой выбор "такого мужчины" и ассоциативно становиться в определенном смысле виноватыми и в его преступлении, образе жизни, отвечать за его поведение на зоне, конфликты с охраной и администрацией".
Дом девушки, ожидающей возлюбленного из зоны, "начинает походить на камеру", отмечают исследователи: "На столе компьютер, настроенный на виртуальную связь, телефон в 24-часовом переговорном режиме, на столе или стене — фотографии сидельца, свадьбы (если была), может звучать музыка, связанная с особым стилем тюремного шансона. На полу — собранные, готовые к отправке на зону сумки (баулы) с вещами, продуктами, сигаретами, чаем и кофе".
Но в условиях репрессивной дегуманизированной системы наказания жены и подруги заключенных выполняют важную функцию государства, подчеркивают исследователи. Они фактически заменяют собой систему социальной помощи заключенным, подготавливая их к возвращению к нормальной жизни.
"Каждый третий банк не одобрит кредит свыше ста тысяч, почти невозможно взять ипотеку. Моего "бортанули" на трех заводах — не прошел службу безопасности. Даже грузчиком не в каждый магазин берут. Без связей почти невозможно устроиться", — пишет о трудностях социализации супруга одна из бывших "заочниц".
Дождаться принца
Одиннадцатого февраля 2016 года Кумертауский межрайонный суд Оренбургской области приговорил 25-летнего местного жителя к году лишения свободы. В тюрьму он попал всего через полмесяца после предыдущей отсидки: отбывая наказание, по переписке познакомился с девушкой из Кумертау, освободившись, начал с ней жить, но не прошло и двух недель, как он похитил у своей сожительницы деньги и золотой браслет — всего на сумму 25 тысяч рублей.
Такой истории Ирина Горохова (имя изменено по просьбе героини. — Прим. ред.), которая была адвокатом и влюбилась в своего подзащитного, не удивляется. "Сидела с ним, можно сказать. Скинула в апелляции пять лет. Тянула передач на всю колонию", — рассказывает она. Когда избранник вышел на свободу, обокрал ее на крупную сумму. Теперь Ирина не верит в счастливые истории отношений, которые начались и продолжались с заключенными.
"Мужчина должен быть несудимым — и точка. Они не возвращаются нормальными. Любовные истории заканчиваются горьким разочарованием. Никто из ребят не начал новую жизнь, а "заочницы" им нужны лишь как шея, на которую можно сесть и получать за красивые слова финансы. У них там есть все: и наркотики, и виски, и проститутки — были бы деньги. А девушки надеются и ждут от небольшого ума", — уверена она.
Настоящие отношения с бывшими заключенными чреваты не только кражами, но и насилием, рассказывают экс-"ждули". Они признаются, что порой испытывают страх перед возлюбленными.
"Мой сидел за убийство. Когда мы впервые ругались, он пришел в ярость, у него изменилось лицо: он абсолютно забыл, с кем разговаривает, взгляд звериный. Иногда шутя говорит: "Невинно убиенные — сразу в рай", а мне как-то несмешно. Когда я пытаюсь уйти от него, сразу спрашивает: "Любимая, ты в рай захотела?" и смеется. Мне страшно".
Но Наталья Рудова, избраннику которой осталось сидеть три года, не считает себя жертвой. Она настроена помочь ему в социальной реабилитации и получении гражданства и не боится никаких трудностей: "Каждая девушка ищет свое счастье, пусть даже при этом набивая свои шишки. Желаю всем дождаться своих долгожданных принцев. Дай бог сил, любви и тепла, чтобы привести их в чувство и вернуть к нормальной жизни. Я многое поставила на кон".
Число отбывающих наказание женщин, по статистике, намного меньше, чем мужчин. По состоянию на начало февраля 2014 года в 730 исправительных колониях отбывали наказание 557,7 тысячи человек, из них 45,3 тысячи — женщины, отмечает Елена Омельченко. Однако помощь таким женщинам оказывают в основном матери либо подруги по зоне, освободившиеся раньше. Мужья по большей части предпочитают разводиться с женами, оказавшимися в заключении: "Это связано с особой стигмой осужденных женщин, которые окружаются стеной молчания. Факт отбывания наказания, как правило, скрывается от родственников и соседей".
Бесплатно по всей РФ Как же работает законодательство в части алиментных взаимоотношений? Закон предусматривает, что обеспечивать детей до совершеннолетия обязан каждый гражданин. Если отец сидит в тюрьме, находится в исправительной или воспитательной колонии, отбывает принудительное лечение в медучреждении, то все равно он обязан платить алименты. Теперь давайте разбираться, как взыскать алименты с осужденного.
10:49 злостный алиментщик оказался в тюрьме
Внимание
Многие женщины даже не мечтают об алиментах, если отец ребёнка сидит в тюрьме.
Инфо
Дело в том, что существует убеждение, мол, с осуждённых невозможно добиться выплат.
А также бытует мнение, что если и удастся вытребовать их с мужа, то это будут копейки, так как зарплаты в местах заключения мизерные.
Важно
На самом деле всё обстоит немного иначе. Нужно лишь знать свои права.
- 1 Возможно ли взыскание алиментов с осуждённого отца ребёнка
- 2 Как взыскать алименты с мужа, если он сидит в тюрьме
- 3 Порядок выплаты алиментов
Обратите внимание! * В связи с частыми изменениями в законодательстве информация порой устаревает быстрее, чем мы успеваем ее обновлять на сайте.
* Все случаи очень индивидуальны и зависят от множества факторов.
Базовая информация не гарантирует решение именно Ваших проблем.
Взыскание алиментов с мужа, который сидит в тюрьме
Как отсудить алименты у заключенного Женщина, воспитывающая ребенка самостоятельно после осуждения его отца, вправе отнести заявление в мировой участок по своей прописке, указав в нем:
- Полные инициалы мирового судьи, а также номер участка, который будет рассматривать дело;
- Свои полные инициалы и инициалы детей, на которых устанавливаются отчисления;
- Инициалы осужденного отца и полные реквизиты исправительного учреждения, в котором он находится;
- Описание своих семейных обстоятельств и доказательства нуждаемости в алиментах от отца;
- Размер будущих удержаний с заключенного.
ВАЖНО: если до заключения отец уже платил детям по решению суда, вам стоит обратиться к своему приставу и потребовать перенаправить исполнительный лист в колонию.
Могут ли посадить бывшего мужа за неуплату алиментов
Удержание алиментной выплаты должно быть осуществлено не позднее чем через 3 дня после начисления заработка осужденного (ст.
109 СК РФ). Если осужденный не работает? Бывает так, что осужденный не работает и не получает никакого заработка во время отбывания наказания.
Неужели в этом случае он не должен платить алименты? Конечно, должен.
За период отсутствия заработка у осужденного накапливается задолженность по алиментам, которую ему придется погашать после окончания заключения.
Ввиду отсутствия заработной платы, размер задолженности будет рассчитан на основе средней заработной платы по региону проживания должника.
Помощь юриста Взыскание алиментов с осужденного - достаточно сложная процедура.
Учитывая, что дела рассматриваются в суде, требуются юридические знания.
Могут ли алиментщика-должника посадить в тюрьму?
Дорогие читатели! Наши статьи рассказывают о типовых способах решения юридических вопросов. Но каждый случай индивидуален и носит уникальный характер.
Если вы хотите узнать, как решить именно вашу проблему — обращайтесь в форму онлайн-консультанта.
Это действительно быстро и главное бесплатно. В соответствии с 103 статьей Уголовно-исполнительного кодекса РФ, отец вашего ребенка, который лишен свободы за преступление, обязан трудиться, находясь в тюрьме и платить алименты на родную дочь (сына).
При выборе работы администрация учтет его возраст, здоровье и профессиональные умения, а также наличие рабочего места в самой колонии или на унитарном предприятии, находящемся в ее ведении (п. 1. ст. 103 УИК РФ).
Как взыскать алименты с осужденного если отец в тюрьме?
ВАЖНО: если ваш супруг получает пенсию или работает, находясь в тюрьме, он оплачивает свое содержание государству со своей зарплаты (питание, коммуналку, одежду и средства гигиены). Только болезнь на время освобождает его от этой обязанности. На размер алиментов также влияют случаи причинения им экономического ущерба государству во время работы, закрепленное 102 статьей УИК РФ. На какие алименты может рассчитывать ребенок осужденного отца Исходя из п. 3. Ст. 107 УИК РФ, независимо от размера алиментов, осужденный отец должен получить 25 % от своего заработка или 50% от пенсии по старости. Алименты удерживаются с мужчины в первую очередь, затем из зарплаты осужденного взыскиваются подоходный налог и плата за содержание в колонии. Общий размер алиментных удержаний не может превышать 70% всего дохода отца.
Такая гарантия прописана 138 статьей Трудового кодекса РФ.
Как взыскать алименты, если родитель в тюрьме
Однако само заболевание должно быть довольно серьезным, помимо этого, его также необходимо зафиксировать в документах.
- Вины третьих лиц в накоплении долга.
Последний пункт, свою очередь, также имеет три возможных условия:
- задержка зарплаты работодателем;
- изменение реквизитов получателя денежных средств без предупреждения человека, выплачивающего алименты;
- задержка выплаты денег вследствие ошибки в финансовой организации или бухгалтерии на месте официальной работы алиментщика.
Как привлечь нарушителя к ответственности В случае, если стороны спора не могут прийти к единогласному решению по поводу выплаты алиментных сборов, последние можно взыскать на основании решения, вынесенного судебной инстанцией.
Для этого подается соответствующий иск в судебные органы.
Ответственность за неуплату алиментов в 2018 году
С этого заработка данной суммы удерживается ПДФ, это 13% - 754 рубля.
По исполнительному лицу алиментоплательщик обязан ежемесячно платить алименты в фиксированном размере (твердая денежная сумма) – 2 000 рублей. Из остатка, после вычета налога, остается сумма 5 046 рублей.
Из нее вычитается размер алиментов 2 000 рублей. Только после удержания налога и алиментов с заключенного могут взыскиваться другие платежи.
Из остатка после погашения алиментов, вычитается сумма возмещения расходов связанных с содержанием гражданина в исправительном учреждении.
Это стоимость еды, одежды, бытовых товаров, коммунальных услуг.
После этого производится удержание по другим исполнительным документам, например в части компенсации ущерба.
1450 рублей – это 25% от дохода, которые обязательно останутся у осужденного гражданина. Это минимум необходимый гражданину.
В россии особо злостных алиментщиков будут сажать в тюрьму
Осужденный встал на учет в уголовно-исполнительную инспекцию, также ему разъяснили порядок отбывания наказания (трудоустройства), но он для трудоустройства не явился, скрылся. Наказание в виде исправительных работ не отбыл ни одного дня… осужденный весь период (со слов матери) злоупотреблял спиртными напитками, в уголовную инспекцию для дачи объяснений не приходил к отбыванию наказания не преступил и является злостным нарушителем отбывания наказания. Уголовная инспекция обратилась в суд с представлением о замене осужденному исправительных работ на лишение свободы. Суд данное представление удовлетворил и заменил исправительные работы из расчета один день лишения свободы за три дня исправительных работ, с отбыванием наказания в колонии поселения. Прокуратура обещает применять подобную технологию ко всем злостным неплательщикам.
Мне объяснили, что на основе показаний уже осужденного Дмитрия, который признал свою вину, мне не представляется возможности избежать наказания по статье 159 ч 2 и что если я буду продолжать все отрицать, то меня посадят и на долго, так как суд уже принял слова Дмитрия как факт и вынес ему приговор по ст 159 часть 4 и выплату по всем предъявленным счетам по всем эпизодам данного дела, их порядка 40- 50ти.. Нашлись даже свидетели которые указали на мою связь с Дмитрием, явно чтоб просто уйти от материальной ответственности.. Но так как суд уже рассмотрел дело, мой отказ будет воспринят как не желание сотрудничать с следствием.. И я по совету своего адвоката подписался под тем что действительно сделал мошенничество в сговоре с этим Дмитрием, по 13 эпизодам и теперь дело находится на особом порядке*Я нахожусь на гране отчаянья, не знаю что мне делать..
О жизни коммерсантов в тюрьме
Внимание
Сейчас на зоне можно достать всё, – рассказал «Совершенно секретно» Сергей Арутюнян, человек, отбывающий наказание по статье 159 УК РФ «Мошенничество» в одном из исправительных учреждений, – были бы деньги.
Как ты сидишь, что ты делаешь, что ты ешь – всё зависит от твоего благосостояния, или благосостояния твоей семьи.
Вот сейчас один человек из нашего отряда продает машинку – «Фольксваген-Гольф».
Занимаются этим друзья его друзей, на свободе, естественно.
Условия продажи простые – шестьдесят тысяч должно оказаться у него на руках на зоне.
Сколько заберут себе, те, кто продадут машину, сколько они отдадут за пронос денег сюда, не важно.
Важно
В конечном итоге, большая их часть, естественно, осядет на руках у сотрудников колонии, но некоторое время этот человек, благодаря этой сумме просидит с относительным комфортом.
Обвинение по ст. 159 ч. 2 очень вас прошу подсказать
- Ограничение свободы на 2 года и принудительные работы на 5 лет.
- Тюремное заключение на 6 лет и выплата штрафа, сумма которого составляет 80 тысяч рублей, либо списывают весь доход за полгода.
- Помещение за решетку на 6 лет и ограничение свободы на 1,5 года. Часть 4. Когда преступление совершила организованная группа в особо крупном размере (при этом гражданин лишается права собственности на свое жилье), то участников группы наказывают так:
- Сажают в тюрьму на 10 лет и обязывают выплачивать штраф, сумма которого составляет 1 млн.руб., либо весь доход за 3 года.
- Заключают за решетку на 10 лет и ограничивают в свободе на 2 года.
- Лишают свободы на 10 лет.
В зависимости от вида мошенничества и сферы деятельности осужденных, выделяют статьи 159.1-159.6 УК РФ.
Статья 159.1.
Гид по жизни в тюрьме: как сидеть с комфортом и не стать «сладкой булочкой»
Здравствуйте!Так случилось, что последние несколько лет живу почти не выходя из дома, занимаюсь ребенком - ему 7 лет, лажу в интернете, строили планы через пару месяцев переехать в другой город, более зеленый и чтобы у ребенка была своя комната (сейчас у нас однокомнатная кв.) Когда стали выписываться с кв.
меня задержали сотрудники милиции, предъявили бумаги, что я уже как три года нахожусь в розыске, по статье 159 часть 2, этого я не знал, да и не скрывался.. А дело оказалось вот в чем.. в 2005 году я имел глупость и занялся покупкой ноутбуков, давал рекламу и покупал при обращении людей, после продавал ноутбуки в магазины с своим небольшим наваром.. В один день ко мне обратился парень, представился Дмитрием и предложил купить у него новый комп. с гарантией и документами.. Купил..
Как избежать тюрьмы при обвинении в мошенничестве и ложном доносе?
В народе эти поправки уже прозвали «кровавым законом».
История его принятия и обсуждения началась ещё в октябре 2014 года, когда Минюст внёс документ на рассмотрение Госдумы.
Правозащитники, занимающиеся проблемами прав человека и гражданина в исправительных учреждениях, инициировали обсуждение этого документа.
В итоге Минюст осознал его вредность и отозвал из Думы. Далее Совет по правам человека предлагает повторно обсудить законопроект, это обсуждение продолжается. Члены совета вносят какие-то поправки, появляются сообщения, что многие спорные моменты разрешены, и 27 мая 2015 года данный законопроект повторно вносится в Думу. Но оказалось, что текст «новой редакции», точка в точку, запятая в запятую совпадает с тем, что вносил Минюст за восемь месяцев до этого.
Как зеки на зонах, шикуют за бабки
Злоумышленник, совершивший хищение через кредитную, расчетную, платежную карту и обманувший работника кредитной, торговой или другой организации, понесет такое наказание:
- Выплатит штраф, его сумма составит 120 тыс.руб., либо с него спишут весь доход за 1 год.
- Будет ходить на обязательные работы в течение 360 часов.
- Будет посещать исправительные работы в течение 1 года.
- Его свобода будет ограничена на 2 года.
- Будет выполнять принудительные работы в течение 2 лет.
- Будет находиться под арестом в течение 4 месяцев.
Часть 2. Такое же мошенничество, только совершенное группой лиц, ранее договорившихся, приравнивается к преступлению с причинением значительного ущерба (выше 2,5 тыс.руб.).
Ваше отношение к его деяниям.
Недавно к нам обратились родственники успешного архитектора, обвинённого в мошенничестве: с него вымогают 100 000 рублей за создание более или менее приличных условий содержания в одном из подмосковных СИЗО.
Подследственный, отбыл четыре срока, в СИЗО выполнял обязанности смотрящего за камерой: Есть ещё услуга по актировке - это осмотр пациента и оценка состояния его здоровья. Ну чтобы тебя в связи с болезнью освободили от наказания.
Я своему знакомому однажды помогал такую услугу купить.
Стоило это 20 млн рублей. И даже несмотря на мою помощь, человека кинули. 9. Узнайте расценки на зоне, куда вас отправляют Работа в санчасти с возможностью спать в двухместной камере с плазменным телевизором на зоне стоит 2 млн рублей Предприниматель, сидевший в московском СИЗО, а затем этапированный в Ивановскую область: Самое козырное - это работа в санчасти.
Если из следственного изолятора убрать тех, кто сидит по обвинению «два-два-восемь», то на всю тюрьму останется человек 20-30, не больше. Эту статью, 228 УК РФ из-за ее массовости называют «народная». Когда в камеру заезжает новый сиделец, и у него спрашивают (точнее, интересуются), какая статья, он может ответить «народная», и его все поймут. - рассказывают «Новые Известия»
Я не хочу называть своего имени. Я пишу этот текст из СИЗО одного из российских городов; под арестом я пробыл уже много месяцев. Следствие в отношении меня ведется по одной из так называемых «экономических» статей. Письмо было передано через друзей. Это все, что вам нужно знать обо мне.
Когда я попал в тюрьму, то сильно удивился тому, что примерно 80-90% народа тут находятся по обвинениям в сбыте или распространении наркотических средств (статья 228.1 УК, здесь произносят «два-два-восемь). Часть из них еще ждут приговоров, часть уже осуждены и ожидают этапирования в колонии.
Сидельцев периодически переводят из одной камеры в другую (кирешуют). Из-за этого я сидел с большим количеством заключенных, достаточно доверительно общался почти с каждым из них и неплохо знаю их ситуации. Периодически к нам заезжают «транзиты» - заключенные, которые перемещаются из одних тюрем в другие. На нашем централе они проводят по несколько дней, ожидая этапов; от них я знаю, что ситуация в других централах России примерно такая же - около 70-80% заключенных сидят по «народной» статье.
Большинство сидельцев по «два-два-восемь» - закладчики. Это люди, которые делали закладки розничных партий наркотиков в укромные места. Они - рядовая пехота наркобизнеса, пушечное мясо, с которым никто не считается. Закладчик прячет расфасованные наркотики в разных местах города, а затем скидывает координаты и фото этих мест своим диспетчерам или операторам. Потребители, которые покупают наркотики в интернет-магазинах, переводят деньги на счета, указанные диспетчерами, получают как раз те самые координаты и фото, едут и поднимают закладку.
И вот, что нужно знать людям о работе закладчика - тем, кто на ней уже занят или тем, кого она может прельстить.
Первое. Сроки (в тюрьме произносят «срокá» - ударение на последний слог), которые получают закладчики, зачастую превышают сроки за убийство человека. 3-я часть статьи 228.1 (сбыт наркотиков в значительном размере либо группой лиц по предварительному сговору) - от восьми до 15 лет строгого режима. Часть 4 той же самой статьи (сбыт наркотиков организованной группой либо в крупном размере.) - от 10 до 20 лет, 5-я часть (сбыт наркотиков в особо крупном размере) - от 15 до 20 лет. Даже самого минимального веса, всего нескольких граммов достаточно для 3-й или 4-й части. Сам я не видел ни одного сидельца по 1-й или 2-й части (сбыт незначительного количества наркотиков и сбыт через интернет соответственно). Как правило, все получают части 4 или 5, несколько реже - 3.
Эти сроки шокируют заехавших на тюрьму закладчиков. Беспечность, с которой они согласились на эту работу, не позволила им открыть УК и прочесть несколько строчек, чтобы поинтересоваться тяжестью наказания, которое их ожидает за это занятие. Насколько я знаю, в разных регионах страны выносят разные приговоры - в так называемых «мягких» регионах закладчики получают по семь-девять лет, в других - 12-16 лет. Действительность такова, что сроку в семь лет осужденный будет безмерно рад. Срок в четыре-пять лет, что бывает крайне редко - это «настоящий подарок судьбы» и «второй шанс в жизни».
Вся работа адвокатов, на которых уходят последние деньги родственников, сводится к протаскиванию «тридцатки» и «скощух» - статей 30, 61 и 64 УК РФ, которые дают скидку к сроку. Его также можно существенно снизить (до, например, 4-5 лет) через «досудебку» - заключение досудебного соглашения. В этом случае следствию сдаются подельники, товарищи, коллеги по занятию или же пока не найденных тайников с партией наркотиков. Никакая дружба, никакие ранее даваемые друг другу обещания не устоят перед перспективой получить вместо 15 лет пять. Говорят, что сдача подельников, мягко говоря, дорого обходится уже в колониях, на лагерях, но доподлинно об этом я почти ничего не знаю.
Кроме того, для получения относительно приемлемого срока (ниже низшего предела) обязательно нужно быть «в сознанке» - сотрудничать со следствием, полностью признать вину, все рассказать, ничего не скрыв. Все без исключения сидельцы, с которыми общался я лично, были «в сознанке». Об этом сразу говорят и адвокаты, - объем, тяжесть и неопровержимость улик против обвиняемого, как правило, таковы, что отрицать преступление просто глупо - все равно посадят, но в случае «несознанки» дадут очень серьезный срок.
Я сидел с одним наркоманом, который «просох» только в тюрьме. При всем своем многолетнем стаже употребления он рассуждает довольно здраво. Он говорит: «Я нигде не работаю, и, чтобы употреблять, мне нужны деньги, поэтому я постоянно ворую. Обкрадываю большие сетевые магазины, выношу спортивную одежду и обувь, парфюмерию и дорогой алкоголь. И я знаю, что если меня не поймают сегодня, то я буду с деньгами и смогу уколоться. А если поймают, то я заеду на тюрьму по краже, и даже близко никогда не подойду к 228». И действительно, сейчас он уже на свободе. Другой человек клял судью, который год назад впаял ему за какую-то ерунду два года условного срока: «Сейчас я бы мотал ту двушку, а теперь вот жду десятку, да еще и с трамплином» (имеется в виду непогашенный условный срок.).
Второе, что шокирует только что заехавших по «два-два-восемь» - то, как их поймали. Только после общения с товарищами по несчастью они осознают, что шансов остаться непойманными у них было не больше, чем выиграть миллион в лотерею. В первую очередь, многих сдают сами магазины. По рассказам людей, знающих систему изнутри, у магазинов есть чуть ли не план по сдаче закладчиков полиции. Одни и те же магазины работают годами, а закладчики, работающие на них, исправно заезжают в тюрьмы чуть ли не пачками. Кто-то попадается, что называется, по воле случая. Если вы закладчик, то, как правило, при вас очень часто есть «вес», а это значит, что при первой же проверке патрулем ППС вас поймают. Будьте уверены, что испуг или беспокойство при банальной проверке документов вас сразу выдадут. Некоторых ловят через реальные спецоперации - с видеозаписью, слежкой и прочими мероприятиями. Тех, кто работает по старинке, не через интернет, ловят через контрольные закупки, которые делают снаряженные камерами и микрофонами наркоманы.
Вывод тут такой: вопрос, поймают вас или нет, не стоит вообще. Вопрос только в том, когда это случится. Те, кого я знаю, проработали от двух дней до 4-5 месяцев.
У некоторых может возникнуть вопрос - можно ли откупиться? Говорят, что иногда, на самых ранних стадиях и далеко не при любых обстоятельствах - можно. По неподтвержденным слухам, стоит это очень дорого. Закладчик столько и близко не зарабатывает.
Кстати, о заработках. Нужно понимать, сколько на этой работе можно заработать. Я много раз слышал о расценке в 300 рублей за одну закладку, хотя знаком и с молодыми дурачками, которые подрядились за цену вдвое меньшую. Их, кстати, и приняли на второй день, свои сроки они еще не получили. Если вы будете делать три-пять закладок в день, то заработки будут сопоставимы с самой обычной низкоквалифицированной работой. Если же вы будете делать по 20-30 закладок в день, то при вас всегда будет большой вес, а вероятность быть пойманным возрастет многократно, и вы вряд ли дотянете даже до двухмесячного стажа. Кроме того, для работы нужен депозит - деньги, которые вы должны отправить магазину, чтобы магазин не боялся, что вы его кинете. В общем, рисковать лишением свободы на такие сроки за такие деньги - несусветная глупость.
Только ли закладчики сидят по 228-й? Нет, не только. Вы должны знать, что угостить кого-то - это распространение; поднести, передать, перевезти - это распространение, перевозка или хранение, подержать, похранить у себя - это хранение или незаконченный сбыт. И за все это вы получите срок, сопоставимый или превышающий срок за убийство человека.
Как же становятся закладчиками? В 1832 году великий француз Оноре де Бальзак в одном из своих очерков написал: «Они захотели работать честно. Работы нет. Они захотели работать бесчестно. Работы сколько угодно». Основная цель нанимателей - создать ложную иллюзию относительной безопасности. Некоторые магазины обещают юридическую поддержку или то, что «там все схвачено», быстро вытащат и прочее. Это откровенная ложь. Никто не будет даже беспокоиться о попавшемся закладчике, а уж тем более тратить сотни тысяч на адвокатов и прочие «решения вопроса».
И действительно, кто может сейчас представить себя в робе и в строю?
Тем не менее, это более чем реальная перспектива. Берегите себя. Не делайте глупостей. Подумайте о своих матерях.
Страницы из тюремных тетрадей
Юлия ПЕЛЕХОВА . Специально для «Совершенно секретно» (№ 5-2006)По официальной статистике, в нашей стране более 763 тысяч заключенных. Но эту цифру надо увеличить вчетверо или впятеро, тогда получится общее число людей, по чьей судьбе тяжелым катком проехалась тюрьма. Потому что придется посчитать и наших родственников, «отбывающих» срок вместе с нами. При этом, выйдя из заключения, окончательно освободиться от него невозможно. Страх повторения пережитого кошмара остается тяжелейшим комплексом на всю, похоже, оставшуюся жизнь. И прежде всего даже не у «сидельца», а у того, кто переживал за него по эту сторону решетки, оплачивал адвоката и выстаивал длинные очереди к окну передач.
Стены домов около приемных всех следственных изоляторов Москвы в несколько слоев обклеены предложениями адвокатских услуг. Это как раз тот случай, когда минимальные рекламные расходы дают самый большой эффект. Родственники арестованного, оглушенные тяжестью свалившейся на них катастрофы, как правило, не читают в деловых газетах рассуждения о том, что рекламируемый адвокат – плохой адвокат. Потому что хороший адвокат в рекламе не нуждается, и клиенты к нему приходят по рекомендации. Правда, в отношении адвокатов по уголовным делам это правило не действует, поскольку за помощью к ним приходят не клиенты, а их родственники или знакомые. А клиенты, как правило, уже сидят в тюрьме. По рекомендации можно найти хорошего «хозяйственника», но в СИЗО он будет приходить разве что к арестантам ранга руководителей известной нефтяной компании. А для остальной «шелупони», попавшей в тюрьму по собственной вине или недомыслию, а то и по плану правоохранительных органов, сойдет и отрекомендованный на заборе Иван Петрович Иванов. За него родственники обвиняемого готовы ухватиться как за единственную спасительную соломинку, поскольку просто не знают, откуда еще можно взять столь необходимого, как представляется им, защитника для дорогого им человека.
Этот «заборный» вариант многим кажется самым объективным и независимым. Ведь такой адвокат не навязан следствием как бесплатный «государственный» защитник, а стало быть, он заинтересован в том, чтобы ради своей репутации достойно отработать гонорар. По крайней мере, так представляется родственникам и знакомым арестанта. Увы, профессия адвоката менее всего предполагает такую вот независимость, объективность, а зачастую – и следование моральным принципам.
Забавно, что адвокаты это, пожалуй, представители единственной профессии, кроме врачей и журналистов, которые сочли необходимым принятие специального Кодекса адвокатской этики. Кто-нибудь слышал о специальном кодексе этики, скажем, разведчиков, художников-карикатуристов или пожарных? Создание такого кодекса более свидетельствует не о признании факта какой-то особой этики, существующей у адвокатов, а скорее, наоборот, о серьезных проблемах с оной. И мне, увы, пришлось убедиться в этом на собственном опыте.
Что такое адвокат с пресловутой тюремной стены? Это, как правило, небольшое, расположенное где-нибудь поблизости бюро с одним-двумя партнерами, практикантом из юридического вуза и секретаршей, более озабоченной красотой своих ногтей, чем аккуратным подшиванием документов в папку. Если объявление этого бюро нетронутым висит на стенке изолятора с неделю, то можете быть уверены: это в обмен на массу услуг, оказываемых адвокатом руководству СИЗО. Бывает даже, он помогает в «разработке» заключенного. «Разрабатывать» сидельца могут с разными целями: чтобы доказать его причастность к отрицаемому им деянию, узнать, куда он дел сокровища убиенной тещи, или вообще – для «предпродажной» подготовки. То есть доведения до «чистосердечного признания» и «деятельного раскаяния» в суде, приятно улучшающего показатели работы следствия. Этими показателями следователь, конечно, делится с оперативниками СИЗО. «Палочную» систему, от которой зависят и премия, и надбавки, и выслуга лет, никто не отменял.
Круги чистилища
«Осужденка» – это камера, куда переводят из «подследа» (камеры подследственных) после вынесения приговора или попадают после взятия под стражу в зале суда после того же приговора. «Осужденка» – это последний круг тюремного чистилища перед отъездом на зону и последний этап крушения всех иллюзий на тему как правосудия, так и роли в нем и компетентности адвоката.
Эти круги можно разделить достаточно четко. Первый, шоковый, после ареста, – это или тупая головная боль от непонимания, как все произошло, или навязчивое желание сотрудничать со следствием, чтобы помочь ему разобраться, доказать, нарисовать правильную картину и проставить все точки. Но следствие не собирается разделять это ваше горячее желание и назойливые обращения расценивает как помеху в работе. Понимание того, что в правоохранительной системе тормоза не предусмотрены конструкцией, приходит к вам только на последующих стадиях. Например, при возвращении с первой «продленки» – выезда на суд для решения о продлении срока содержания под стражей на время следствия. По моим наблюдениям, мало кто из адвокатов удерживается от соблазна намекнуть своему подзащитному, что при определенных условиях (финансовых или иных) мера пресечения ему может быть изменена на подписку о невыезде. Мне об этом также «доверительно» сообщали те адвокаты, у которых в моем уголовном деле была особая задача. (Забегая вперед, отмечу, что к защите моих интересов эта задача отношения не имела.) При этом, прекрасно понимая, как сладка такая надежда для заключенного, адвокаты осознают, что это абсолютно нереально. Я не видела ни одного, кого бы действительно отпустили «на продленке». Сказки об этом, которые рассказывают всякие помощники правоохранительных органов, в том числе и те, которых присылали мне «для контакта» уже после моего выхода на свободу, не в счет.
Следующий шок – это чтение обвинительного заключения, подготовленного прокуратурой. В этот момент хорошо понимаешь всю смехотворность своего общения со следствием в попытках что-то доказать. Например, в моем случае: следователь СЧ ГСУ при ГУВД г.Москвы Роман Булысов мило проигнорировал все мои попытки (довольно сдержанные на стадии следствия) противопоставить свои доводы назначенному мне обвинению. Ни одного из свидетелей защиты он не вызвал и не допросил. Потом этих свидетелей так же непринужденно «не заметила» судья Тверского суда, что впоследствии стало причиной отмены первого вынесенного мне приговора.
Так, складывается впечатление, что на этапе судебного следствия суд видит свою основную задачу в том, чтобы отмести все доказательства защиты и оставить в силе все, даже самые невероятные, доказательства вины. Обвинительное заключение, прочитанное и выученное уже наизусть, повторяется в приговоре иной раз слово в слово. Даже становится жалко прокурора и судью, которые затратили столько процессуальных усилий, чтобы перенести текст из одного компьютера (прокурорского) в другой (судебного секретаря), порой даже не исправив опечатки. И вот тут-то в действе, которое именуется судебным процессом, декоративная роль адвоката становится так же очевидна, как нагота короля в известной сказке.
«Что делать? – переспросил адвокат подзащитную, когда за торговлю наркотиками ей определили пять лет реального срока. До процесса она ходила под подпиской о невыезде, и во время следствия защитник уверял, что она отделается условным наказанием. – Что делать? Беги!»
Как вы понимаете, историю эту мне довелось услышать все в той же «осужденке».
Лжезащитники
Адвокатов, предающих интересы своих клиентов, по моим наблюдениям, можно условно разделить на три основные категории: адвокаты-«пофигисты», адвокаты-«дельцы» и адвокаты-«манипуляторы». Бывают еще адвокаты-вымогатели, но они примыкают к одной из вышеперечисленных групп. С горькой гордостью могу сказать, что в моем уголовном деле отметились все три категории.
Среди них самая многочисленная – первая. Уголовное право, как утверждают юристы, – не самый большой раздел во всей юриспруденции. Но этим адвокатам тянет порой подарить экземпляр УК и УПК с комментариями. Такое желание возникает, когда видишь, например, поданную после всех сроков кассационную жалобу, в которой адвокат предлагает восстановить пропущенный срок, мотивируя тем, что живет в другом городе и до Москвы ему было некогда добраться. Полагаю, что судьям кассационной инстанции, читавшим это, было даже не смешно. Или другой вариант «кассатки», в котором адвокат, описывая невиновность своей подзащитной, не приводит в подтверждение ни одной статьи Уголовного или Уголовно-процессуального кодекса. И вообще ни одна статья УК или УПК в этом документе не упоминается. Или текст кассационной жалобы, в которой адвокат буквально признает, что да, дескать, моя подзащитная виновата (при этом сама она виноватой себя не признает), но вы уж, господа судьи, не наказывайте ее, поскольку человек она хороший. Тут можно вспомнить, что тот же Кодекс адвокатской этики, да и другие законы, регулирующие деятельность адвоката, прямо предписывают ему всегда занимать позицию подзащитного, за исключением тех случаев, когда имеет место самооговор.
Свою задачу «пофигист» видит исключительно в получении денег в обмен на предоставление минимума услуг. Коль скоро роль адвоката ритуально-декоративная и от него мало что зависит, чего уж тут суетиться? У меня таким «пофигистом» выступил адвокат Московской городской коллегии адвокатов Николай Илюшко, кстати, присланный мне самой «потерпевшей». Получив от моей мамы значительную сумму за разовое появление рядом со мной в первые сорок восемь часов после задержания, покрасовавшись перед журналистами, описывавшими мой арест, он счел свою задачу выполненной и пропал почти на два месяца, несмотря на мои отчаянные призывы появиться.
Но «пофигисты» не так опасны, как остальные две категории адвокатов: пользы от них, правда, мало, но и осознанного вреда тоже.
Хуже с «дельцами». К ним можно отнести тех, для кого подзащитный и его уголовное дело служат только одной цели – извлечению доходов в любом виде. Как правило, это высокооплачиваемые адвокаты, как, к примеру, представители той фирмы, где служат два других моих защитника, нанятых не мною, а кем-то, кто хотел быть в курсе следствия и суда. Руководство фирмы еще лет пять назад оценивало их работу по западным стандартам – 200 долларов в час, даже если этот час они занимались перелистыванием Уголовного кодекса. (Впрочем, за такие деньги можно было бы выучить его наизусть.) Доход «дельцам» можете обеспечить и вы сами, если ваши заработки на воле были значительными. Если нет, то будьте готовы к тому, что «дельцы» с удовольствием возьмутся работать на того, кто заплатит им больше.
Мои доходы не позволяли оплатить работу новых адвокатов, и поэтому появление их меня очень удивило. Ведь договора с ними ни я, ни мои родственники не заключали. Но в условиях СИЗО, когда арестованный, как я уже писала, превращается в легкий объект для манипуляций, не поверить в их дружеские чувства ко мне было затруднительно. Однако даже эта вера была вскоре поколеблена их призывами к совершению некоторых действий, причину и смысл которых они объяснять отказывались. Кстати, такое всегда бывает первым признаком того, что адвокат работает не на вас. Остатков здравого смысла мне хватило, чтобы удалить «дельцов» из дела на первом же судебном заседании, выразив опасение, что они действуют на стороне обвинения. Потом уже, после выхода на волю, мне не составило труда узнать, какая из финансовых структур оплатила их участие в моем деле. И, главное, с какой целью. Полагаю, что сочинявший мое дело в ГСУ следователь тоже знает, кому он обязан своим новым рабочим местом на юридической службе в одной из структур крупнейшей отечественной госмонополии.
Но, пожалуй, самые опасные среди адвокатов – это «манипуляторы». Их роль часто стыкуется с работой «дельцов». Но те без хорошего заработка и шевелиться не станут, а эти могут ввязаться в интриги если не из чистой любви к искусству, то за сущие копейки. Такой способ самореализации описан во многих учебниках психологии. Сами «манипуляторы», заигравшись во всякие «войнушки», часто становятся, в свою очередь, предметом манипуляции в руках более серьезных сил. Если таковые в вас заинтересованы. А зачем еще, скажите, упекать вас в тюрьму по заказному делу, если вы ни для кого серьезной опасности не представляете? Ведь это сколько надо трудов – найти потерпевшего, подготовить свидетелей, договориться со следствием и прокуратурой… Да мало ли что еще. Вы же, понятно, тоже сидеть молча не будете.
Опытных «манипуляторов» распознать труднее всего. Хотя бы потому, что они редко играют против вас в одиночку. Не секрет, что договоренности между адвокатами разных сторон о перспективах сдачи или минимального выигрыша (чтобы только заткнуть вас) – явление столь распространенное, что из адвокатов образуются целые творческие коллективы, слаженно играющие в «процессуальных противников». В эти коллективы могут входить, кроме адвокатов, еще и прокуроры с судьями. Целью манипуляций может быть не только получение от вас каких-то материальных выгод, но и установление бартерных отношений между следствием и судом – когда в обмен на сдачу одного дела позволяется подвести к нужному знаменателю другое, более выгодное, или просто «творчески» выполнить административный заказ.
Такого «манипулятора» в моем деле я не смогла разглядеть до самого конца, как оно и требовалось. Только аудио- и видеозаписи, а также другие неопровержимые доказательства его манипуляций заставили меня смириться с еще одной гнусной и болезненной истиной: адвокат Александр Т., которому я доверялась с отчаянностью загнанной в угол, предавал меня, не моргнув глазом и не испытывая особых угрызений совести. Потом выяснилось, что ему отводилась лишь роль исполнителя, грамотными «разводками» толкавшего меня на совершение определенных действий. Своей адвокатской «помощью» Т. едва не обеспечил меня еще парочкой уголовных дел в дополнение к уже имевшейся статье. Но тут, вопреки законам жанра, мне неожиданно повезло: совестливый следователь Западной прокуратуры Ольга Подгорная не стала повышать себе процент раскрываемости за счет моей слепоты.
Среди заказчиков этих манипуляций просматривались как та самая финансовая структура (на этот раз пользовавшаяся «услугами» адвоката бесплатно), так и хорошо знакомые мне фигуры из числа «оборотней в погонах».
Впрочем, участие «манипуляторов» в деле может получиться очень дорогим, если адвокат заинтересован в доступе к вашим активам. Он может стать вашим партнером по бизнесу либо до возбуждения уголовного дела (что редко), либо в ходе него. Такие случаи я знаю. А что? Не на малолетнего же племянника вам переписывать спорный свечной заводик. Лучше на опытного, доверенного советчика, знающего все ходы и выходы не только в уголовном, но и в арбитражном процессе. Теперь мне понятно, почему в рамках процессуальных действий у адвокатов тоже иногда проводятся обыски и выемки документов, арест имущества и прочие действия, нарушающие их профессиональные права.
И есть еще отдельная категория адвокатов, которых все серьезные профессионалы даже за коллег признавать отказываются. Это так называемые «ходоки», в чьи задачи входит только посредничество при передаче взятки кому надо. У них, как утверждают, существует даже нечто вроде мощного профсоюза, руководство которого хорошо знает порядок выплат и способы расчета при «решении» того или иного дела и централизованно распределяет денежные потоки. Попасть в этот «профсоюз» со стороны весьма затруднительно.
Арестованный недавно за взятку зампрокурора Перовской межрайонной прокуратуры Руслан Федосенко в силу своей профессии явно неплохо знаком с правилами этой игры. Его отец, один из бывших руководителей магаданской милиции, нашел для него опытного адвоката. Но Федосенко отказался от этих услуг: «Мне все равно сидеть, а беременной жене деньги понадобятся».
Демократия или дубинка?
Не могу удержаться от упоминания недавно вышедшей книги Ю.П.Гармаева «Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве». Это издание, несмотря на свою, казалось бы, узкую специализацию, уже стало бестселлером. Что само по себе наводит на определенные умозаключения. Так вот, автор ее считает, что получение денег за услуги без намерений их оказывать соответствует составу статьи 159 Уголовного кодекса (мошенничество). Этот очень распространенный случай незаконной деятельности адвокатов.
«Так, многие недобросовестные адвокаты из числа «вовлеченных», «скандальных», низкоквалифицированных, а также некоторые из тех, кто имеет специфический предшествующий опыт работы, внутренне бывают недовольны тем, насколько, по их мнению, ограничены и неэффективны процессуальные средства и методы защиты. Часто они просто не способны научиться защищать законными способами, а потому их так и тянет пополнить свой арсенал наиболее аморальными преступными методами, которые практикуют их процессуальные противники.
Так, бывшие следователи и уполномоченные, и по прежнему месту работы не гнушавшиеся незаконными методами расследования и оперативно-розыскной деятельности, став адвокатами, используют близкий их моральному и профессиональному облику шантаж, вымогательство, сбор и использование компрометирующих материалов и т.д.».
В этих словах забавно вот что. Автор книги, со всей яростью прокурорского работника нападающий на чуждых ему защитников, сознательно или нет подводит читателя к мысли, что планку этой незаконной работы задают сами работники правоохранительных структур. Став адвокатами, они привносят в эту деятельность весь свой специфический опыт. Так мы подходим к объяснению некоторых причин чудовищной искореженности всей нашей судебно-правоохранительной машины, которая, захватив кого-то в свои жернова, выпускает, только полностью перемолов.
По мнению моего друга, известного адвоката Константина Ривкина, причина всех этих, мягко говоря, перекосов лежит в судебной основе правоохранительной системы. По утверждению Ривкина, в царской России доля оправдательных приговоров по отдельным видам преступлений, вплоть до убийств, доходила до сорока процентов. В известное судебной свирепостью сталинское время оправдывали десять процентов, даже по делам о государственной измене.
«Согласно статистике, – рассказывает Ривкин, – озвученной недавно председателем Московского городского суда госпожой Егоровой, оправдательных приговоров в судах общей юрисдикции – 0,35 процента. Это жуткая цифра».
Тридцать пять сотых процента – это никакое не свидетельство качества работы следствия и прокуратуры. Это причина того, что всякая макулатура, названная уголовным делом и направленная в суд с обвинительным заключением, будет однозначно легализована обвинительным приговором. Судьи выискивают любые доказательства виновности того, кто попал под каток правосудия. В частных беседах они оправдывают свою кровожадность так: даже если доказательства самые бредовые и незаконные, это все же лучше, чем быть заподозренным в получении взятки за оправдательный приговор.
«Российская Федерация, – смеялся в разговоре со мной Ривкин, – позабавила все мировое сообщество, назвав себя в одной из статей Конституции правовым государством. На самом деле и сейчас, и в советские времена адвокат был номинальной фигурой, которая служит некоторым декоративным прикрытием лжедемократического судебного процесса».
По словам Ривкина, сегодня в суде можно наблюдать трогательное единство государственного обвинения и судей, поскольку и те и другие считают себя представителями государства. Коль оно платит им зарплату, они от имени этого государства стоят на страже борьбы с преступностью. Адвокат же – это так, частная лавочка, служащая личным или узкокорпоративным интересам. Времена построения коммунизма и развитого социализма прошли, а классовый юридический подход не изменился.
Чем можно переломить этот «совок»? Славящийся своим радикализмом президент Грузии Саакашвили, по некоторым данным, поголовно уволил всех коррумпированных гаишников, заменив их на неиспорченных курсантов силовых вузов. Ривкин же предлагает заменить всех судей на зарубежных специалистов с хорошей зарплатой, руки которых не будут связаны ни корпоративными интересами, ни кумовством, ни компроматом.
После навязчиво-углубленного знакомства с особенностями нашей правоохранительной системы самым удивительным для меня было то, что насильники и убийцы все-таки не всегда попадают за решетку.
А что, если предложить законодателям ввести жесткую квоту на оправдательные приговоры? Скажем, десять процентов от числа всех выносимых. Тогда любой судья гораздо серьезнее рассматривал бы законность, допустимость или относительность доказательств обвинения. То есть делал бы то, что ему и предписывает наш, как утверждают, один из самых прогрессивных в мире Уголовно-процессуальных кодексов.
Известно, что жестокость российских законов компенсируется лишь их исполнением. Демократия, которая предполагает адвокатский выигрыш процесса, скажем, только на основе процессуальных нарушений при сборе доказательств, – это слишком нежное и тепличное растение для выживания в наших суровых условиях. Рискну утверждать, что если отпустить вожжи правоохранительной системы и ввести квоты на оправдательные приговоры, то большую их часть в той же Москве попросту перекупят те, кто имеет на это достаточно средств. Угадайте, кто это будет.
