Осуждение других как уничтожение самого себя

Осуждение - что происходит с душой, когда осуждаешь?

Почему христианство так категорично запрещает осуждение ближнего? Ведь осуждение происходит отнюдь не за выдающиеся заслуги и добродетели, а за безнравственное поведение. Или, выражаясь языком христианской аскетики, - за грехи. Но разве грех, с точки зрения Церкви, не достоин порицания?

Эммануил Кант говорил, что более всего в мире его изумляет вид звездного неба над нами и нравственный закон внутри нас. Этот закон совести является универсальным для всего человечества и не зависит от культурных, национальных или религиозных различий между людьми. Стремление к добру так же естественно для каждого из нас, как, например, способность мыслить, разговаривать или ходить на задних конечностях. Поэтому заповеди «не убий», «не укради», «не желай жены ближнего своего» даже для человека, который еще только знакомится с жизнью Церкви, не становятся открытием чего-то принципиально нового и неожиданного. Но вот евангельская заповедь о неосуждении очень часто вызывает недоумение и целый ряд вопросов.

Ведь если муниципальный чиновник покупает себе иномарку, по стоимости равную его жалованию за двадцать лет беспорочной службы, то осуждение вызывает вовсе не его любовь к качественной и удобной технике. Женатого мужчину, который завел себе роман на стороне, знакомые осуждают совсем не за то, что он примерный отец, а спившегося саксофониста - отнюдь не за его виртуозное владение музыкальным инструментом. Ни один, даже самый пристрастный, дотошный и въедливый критик не станет порицать кого-либо за добрые и полезные дела. Поводом к осуждению может стать лишь безнравственное поведение, неблаговидный поступок или преступление.
Но почему же тогда Церковь так настойчиво призывает христиан никого не осуждать ни делом, ни словом, ни даже мыслью? Ведь очень часто бывает, что человек явно грешит на глазах у всех, и никаких сомнений в его греховности не может возникнуть даже у самого наивного альтруиста и романтика.

В большинстве традиционных религий осуждение и даже наказание подобных людей является нормой. В древнем Израиле, например, благочестивые иудеи должны были до смерти забить камнями грешников, уличенных в супружеской измене. А в тех мусульманских странах, где в основе уголовного права лежит шариат, взятому с поличным грешнику и сегодня грозит тяжкое физическое наказание, вплоть до смертной казни. С точки зрения обычной человеческой логики, это вполне нормально: преступление требует наказания, а грех - возмездия.

Однако евангельский принцип отношения к грешникам решительно противоречит подобному рассуждению. Своей земной жизнью Иисус Христос показал людям ту норму человечности, к которой все мы призваны, и поэтому любой поступок Христа, описанный в Евангелии, является эталоном поведения для каждого человека, искренне стремящегося исполнить волю Божию.

Что же говорит Евангелие об отношении Христа к грешникам? Только одно: Он их не осуждал, но относился к ним с любовью и жалостью. Христос не осудил женщину, взятую в прелюбодеянии (Ин 8:11); не осудил жителей Самарянского селения, отказавшихся дать Ему пищу и кров (Лк 9:51-56); и даже Иуду, пришедшего предать Его на мучительную смерть, Господь не исключил из числа Своих друзей (Мф 26:50). Более того: первым человеком, которого Христос ввел в Рай, был покаявшийся бандит и убийца, распятый за свои грехи (Лк 23:32-43). Евангелие упоминает лишь одну категорию людей, которая подверглась резкому осуждению Христа. «Змиями» и «порождениями ехидниными» Господь назвал первосвященников, книжников и фарисеев. Это была религиозная элита иудейского народа - то есть именно те люди, которые как раз и считали себя вправе осуждать грешников.

В чем же причина такого парадоксального отношения к грешникам в христианстве и почему в Православии любая форма негативной оценки даже очевидно согрешившего человека считается тягчайшим грехом? Для того, чтобы ответить на эти вопросы, необходимо сначала выяснить: а как вообще понимается грех в Православии?

В греческом языке грех часто называется словом «амартиа», что в буквальном переводе на русский означает «мимо цели», «промах». До грехопадения любое действие человека имело своей целью исполнение благой воли Божией о нем самом и о мире вокруг него. Но когда человек отпал от своего Создателя, эту ясную и высокую цель от него заслонило множество других, мелких и противоречивых. Все его свойства и способности остались прежними, но вот употреблять их человек стал неподобающим образом. Так стрелок с помутившимся зрением по-прежнему способен натянуть тугую тетиву своего лука и пустить стрелу, но вот куда она попадет - большой вопрос. Скорее всего, такой выстрел вслепую окажется именно «амартиа», то есть - мимо цели.

Вот как пишет об этом преподобный Симеон Новый Богослов: «Со времени преступления Адамова растлились все естественные силы человеческого естества, то есть ум, память, воображение, воля, чувство, которые все совмещаются в частях души… Растлились, но не уничтожились. Почему человек может умствовать, но не может умствовать правильно; может действовать, но действовать неразумно. По сей причине все, что он думает и придумывает, что загадывает и предпринимает, к чему сочувствует и от чего отвращается, все это криво, косо, ошибочно». Иначе говоря, грех в Православии понимается как неправильно, не вовремя и невпопад реализованный импульс человеческой природы, который сам по себе вполне здоров, но, будучи употребленным не по назначению, стал вредным и опасным для человека.

Грех осуждения не является исключением из этого правила. В его основе лежит все тот же изумлявший Канта нравственный закон стремления человека к добру. Создав человека безгрешным, Бог вложил в его природу совесть как способность отличать добро от зла, - и ненависть к греху как защитную реакцию на столкновение со злом. Поэтому, когда первые люди согласились в райском саду на уговоры сатаны и вкусили плодов с запретного древа, они не стали жертвами обмана или собственного неведения. Грехопадение было сознательным актом нарушения ими воли Божией и голоса собственной совести.

Отпав от Бога, человек потерял Рай, - но эту естественную способность распознавать зло и ненавидеть грех он сохраняет по сей день. Правда, с одной печальной оговоркой: после грехопадения человек отчетливо видит зло, но только в других людях, и ненавидит он теперь исключительно чужие грехи. Такое духовное устроение и порождает отношение к окружающим, которое принято называть в православной традиции - грехом осуждения.

Неверно употребленная способность, словно чудовищный бинокль неимоверно увеличивает перед нашим духовным взором все недостатки окружающих и их злые дела. Но когда мы через этот же бинокль пробуем взглянуть уже на самих себя, он начинает столь же неимоверно уменьшать все наши грехи, делая их в наших глазах мелкими, ничтожными и не заслуживающими внимания.

Как это ни странно, но такое стремление не видеть себя грешным и плохим тоже имеет основание в чистой богоданной природе человека и является не чем иным, как искаженным чувством святости, которая была свойственна нашему естеству до грехопадения.

Парадокс греха осуждения заключается в том, что, взявшись судить о недостатках и грехах другого человека, мы на самом деле судим себя, хотя, как правило, даже не подозреваем об этом. Осуждая кого-либо, мы устанавливаем некий уровень нравственной оценки человеческого поведения, ниже которого и сами не имеем права опускаться. Скажем, осудив в душе грубияна-начальника, орущего на подчиненных по поводу и без повода, мы тем самым, определяем и для себя категорическую недопустимость подобного поведения. Однако, вернувшись с работы домой, можем тут же сорвать накопившиеся за день раздражение и усталость на ни в чем не повинных родственниках. И поэтому осуждение, которое днем было адресовано несдержанному начальнику, теперь с полным правом должно быть употреблено уже по отношению к нам самим. Так проявляет себя удивительный закон духовной жизни, который преподобный Иоанн Лествичник формулировал следующим образом: «Если в самом деле истинно, что …каким судом судите, таким будете судимы (Мф 7:2), то, конечно, за какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами; и иначе не бывает».

Причина такой жесткой зависимости в том, что в другом человеке мы можем опознать и осудить лишь те греховные наклонности, которые есть в нас самих, даже если этому человеку они вовсе не свойственны. Мы не видим души человека, не знаем его внутреннего мира, и поэтому очень часто приписываем чужим поступкам то значение, которое нам подсказывает наш собственный греховный опыт. Так, например, увидев человека, входящего среди ночи в круглосуточный магазин, бандит может принять его за своего коллегу, который собрался ограбить эту лавочку. Пьяница, глядя на того же позднего покупателя, решит, что тот прибежал за очередной порцией выпивки. А любитель амурных приключений подумает, что этот человек собрался к любовнице и хочет купить по дороге торт, цветы и шампанское. Каждый судит о нем в меру своих представлений, обусловленных их собственным навыком к тому или иному виду греха. А человек-то всего-навсего пришел купить молока для больной дочки…

Так чего же он стоит, такой наш суд? Ведь все, что мы можем знать друг о друге, по большому счету укладывается в эту печальную схему: мы видим лишь внешность чужих дел, но совершенно не представляем себе их смысла и внутренней мотивации. Наблюдая чужие поступки, мы наивно пытаемся дать справедливую оценку совершившим их людям. Но не так судит Бог, который смотрит не на дела, а на сердце человека, знает все обстоятельства его жизни, движения его души, и совсем по-другому оценивает даже то, что, вне всякого сомнения, является грехом в наших глазах.

Очень хороший пример, поясняющий, как это может быть, приводит в своих поучениях преподобный Авва Дорофей - христианский подвижник, живший в VII веке. Он рассказывает, как на невольничьем торге были выставлены на продажу две совсем маленькие девочки, и одну из них купила благочестивая христианка, мечтающая воспитать ее в чистоте и благоухании святых заповедей Христовых. Другую малышку купила совершенно развратная блудница, с тем чтобы научить ее своему мерзкому ремеслу. И, конечно, же, первая девочка выросла чистой душой и телом, боголюбивой и исполненной всяческих добродетелей. А вторая… Вторую ее злая наставница сделала орудием дьявола, научив самым изысканным и грязным видам разврата. И вот, Авва Дорофей восклицает: «Обе были малы, обе проданы, не зная сами, куда идут, и одна оказалась в руках Божиих, а другая впала в руки диавола. Можно ли сказать, что Бог равно взыщет как с одной, так и с другой? Как это возможно! Если обе впадут в блуд или в иной грех, можно ли сказать, что обе они подвергнутся одному суду, хотя и обе впали в одно и то же согрешение? Возможно ли это? Одна знала о Суде, о Царствии Божием, день и ночь поучалась в словах Божиих; другая же, несчастная, никогда не видала и не слышала ничего доброго, но всегда, напротив, все скверное, все диавольское; как же возможно, чтобы обе были судимы одним судом? Итак, никакой человек не может знать судеб Божиих, но Он один ведает все и может судить согрешения каждого, как Ему Единому известно».

«Ненавидь грех, но люби грешника» - вот принцип православной аскетики, не позволяющий отождествлять человека с его злыми делами. Но даже ненависть к чужому греху может оказаться духовно опасной. Ведь тот, кто внимательно рассматривает поведение других, сам рискует через осуждение греховных поступков незаметно впасть и в осуждение человека, который их совершает. В Древнем Патерике упоминается поучительный случай подобного рода: «Один старец святой жизни, узнав о некоем брате, что он впал в блуд, сказал: „О, худо он сделал“. Через некоторое время Ангел принес к нему душу согрешившего и сказал: „Посмотри, тот, кого ты осудил, умер; куда же прикажешь поместить его - в Царство или в муку?“ Потрясенный этим святой старец все оставшееся время своей жизни провел в слезах, покаянии и безмерных трудах, молясь, чтобы Бог простил ему этот грех». Старец осудил не брата, а лишь его поступок, но Господь показал ему недопустимость даже такого, казалось бы, благочестивого и праведного суда.

Грех достоин ненависти - но каждому, желающему своего спасения, необходимо научиться ненавидеть грех, прежде всего, в себе самом. О чужих же грехах и о правильном отношении к ним Авва Дорофей писал следующее: «Действительно случается, что брат погрешает по простоте; но имеет одно доброе дело, которое угодно Богу более всей жизни, - а ты судишь, и осуждаешь его, и отягчаешь душу свою. Если же и случилось ему преткнуться, почему ты знаешь, сколько он подвизался и сколько пролил крови своей прежде согрешения? Теперь согрешение его является пред Богом, как бы - дело правды. Ибо Бог видит труд его и скорбь, которые он, как я сказал, подъял прежде согрешения, и - милует его. А ты знаешь только сие согрешение, и тогда как Бог милует его, ты - осуждаешь его и губишь душу свою. Почему ты знаешь, сколько слез он пролил о сем пред Богом? Ты видел грех, а покаяния его не видел».

Даже очень грязный человек может почувствовать себя чистым и опрятным, если встретит бедолагу еще более грязного и неряшливого, чем он сам. Беда в том, что наша поврежденная грехом природа все время стремится к самоутверждению за счет признания другого человека более низким, плохим, греховным. И еще одна лазейка для этого больного стремления очень часто видится нам в словах Нового Завета об обличении греха: Испытывайте, что благоугодно Богу, и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте. Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить (Еф 5:10-12). Казалось бы, вот - прямая санкция на осуждение чужих грехов, подкрепленная авторитетом Священного Писания. Однако не стоит торопиться с выводами. Прежде чем приступить к обличению злых дел, всем стремящимся к подобного рода деятельности следовало бы сначала ознакомиться с мыслями духовно опытных подвижников по этому поводу: «Обманутые ложным понятием о ревности, неблагоразумные ревнители думают, предаваясь ей, подражать Святым Отцам и святым мученикам, забыв о себе, что они, ревнители, - не святые, а грешники. Если святые обличали согрешающих и нечестивых, то обличали по повелению Божию, по обязанности своей, по внушению Св. Духа, а не по внушению страстей своих и демонов. Кто же решится самопроизвольно обличать брата или сделать ему замечание, тот ясно обнаруживает и доказывает, что он счел себя благоразумнее и добродетельнее обличаемого им, что он действует по увлечению страстью и по обольщению демоническими помыслами», - писал святитель Игнатий (Брянчанинов).

А вот слова святителя Филарета (Дроздова): «Правду говорить - дело хорошее, когда нас призывает к тому обязанность или любовь к ближнему, но сие делать надобно, сколь возможно, без осуждения ближнего и без тщеславия и превозношения себя, как будто лучше другого знающего правду. Но при том надобно знать людей и дела, чтобы вместо правды не сказать укоризны и вместо мира и пользы не произвести вражды и вреда».

Нетрудно заметить, что два авторитетнейших учителя нашей Церкви, жившие во второй половине XIX века, независимо друг от друга высказывают практически одну и ту же мысль: не стоит обличать грешников, если только ты не был специально призван к этому Богом и не очистил свое сердце от страстей. Но если обратиться к древним Отцам, то их мнение об уместности обличения чужих грехов будет еще более категоричным: «Никому не выставляй на вид каких-либо его недостатков, ни по какой причине. …Не укоряй брата своего, хотя бы ты видел его нарушителем всех заповедей, иначе и сам впадешь в руки врагов своих». (Преподобный Антоний Великий)

«Покрой согрешающего, если нет тебе от сего вреда: и ему придашь бодрости, и тебя поддержит милость Владыки твоего» (Преподобный Исаак Сирин)

«Никого не укоряй, ибо не знаешь, что случится с самим тобою. …Изреки слово утешения душе нерадивой, и Господь подкрепит сердце твое» (Преподобный Ефрем Сирин)

Однажды братия спросили преподобного Пимена Великого: «Авва, следует ли, видя согрешение брата, умолчать и покрыть грех его?» «Следует, - отвечал преподобный Пимен. - Если покроешь грех брата, то и Бог покроет твой грех». «Но какой же ответ ты дашь Богу, что, увидев согрешающего, не обличил его?»

ПО МАТЕРИАЛАМ ПРАВОСЛАВНОЙ ПРЕССЫ

Великий пост - время воздержания, и мы все привыкли к тому, что в основном, когда речь идёт о Великом посте, в первую очередь все узнают, что можно есть, а что нельзя. Это действительно важно, это имеет значение, но хотелось бы, чтобы, воздерживаясь от пищи, каждый из нас обязательно попробовал и духовный подвиг, духовное воздержание, которое не менее, а более необходимо, чем воздержание телесное. Телесное воздержание должно нас подготавливать к духовному подвигу.

Первое, от чего каждому из нас нужно было бы попоститься - от лишних разговоров. Суть большинства разговоров во все времена - это осуждение. Осуждение - привычный грех, о котором мы все знаем и в котором не один раз раскаялись, но, тем не менее, мы не считаем его чем-то значительным и важным. Осуждение - это то, что мы делаем очень легко и чего часто не замечаем. Даже тогда, когда мы этот грех совершили, совесть не напоминает нам о нём.

Хотелось бы, чтобы сегодня мы задумались о том, что грех осуждения - не такая уж безобидная вещь, с которой мы должны мириться в своей жизни. Я отдаю себе отчёт в том, что не получится сразу, за один день, избавиться от этого греха, справиться с этой дурной привычкой, но можно хотя бы не считать её нормой, начать поступать в своей жизни так, чтобы в наших мыслях, словах и поступках осуждения было как можно меньше. Это то, чем мы должны сугубо заняться в дни Святой Четыредесятницы.

Почему же осуждение - это не безобидная привычка, а очень тяжкое состояние, тяжёлая болезнь? Во-первых, оно разрушает любовь, а без любви нет Церкви. Именно присутствие любви свидетельствует о том, что мы - члены Тела Христа, а Он - наш Глава. Именно любовью мы все соединены друг с другом в Тело Христово, именно через любовь и благодать Духа Святаго мы становимся этим Телом. И когда мы осуждаем друг друга, мы разрушаем эту связь. Мы теряем способность быть вместе, быть Телом Христовым. Теряем способность искренне и от души молиться, потому что грех осуждения разрывает эту связь, делает нас чужими друг другу и Христу.

Очень часто мы сталкиваемся в жизни с человеческим грехом, человеческими слабостями и ошибками. И это, по нашему разумению, даёт нам право осуждать других людей, которые вдруг оказались в такой ситуации, что совершили какой-то грех, упали, сделали что-то не так. Но давайте себе представим, как ведёт себя врач или спасатель МЧС, который приезжает на место какой-нибудь страшной аварии. Разве он начинает выяснять, нарушал или не нарушал правила дорожного движения человек, который лежит перед ним и истекает кровью, или он делает всё, чтобы спасти его жизнь?

Если христианин будет поступать так по отношению к другому человеку, будет прежде всего стараться проявить свою любовь - помолиться за согрешающего брата, простить ему его согрешения, вспомнить о своих собственных грехах, - то он будет поступать, как этот врач. А если он будет осуждать человека, который попал в беду, вместо того, чтобы помочь, он согрешит. Любой грех - это как авария: ты ехал, упал и сломался. Кто должен помочь в первую очередь? Твой собрат, христианин, такой же, как и ты, - он должен подать тебе руку помощи, помолиться за тебя, поддержать, прикрыть твой грех. Вместо этого братья христиане стоят, показывают на тебя пальцем и говорят: «Ну вот, он сам виноват, он нарушил правила, и поэтому с ним это произошло, теперь пусть не обижается».

Грех осуждения не только разрушает любовь, разделяет нас как членов Церкви, отделяет нас от Тела Христова. Грех осуждения незаметно приводит в нашу жизнь и другие грехи, не менее отвратительные. Первый из них - это лицемерие. Осуждая другого, мы часто бываем ничуть не лучше этого человека, но ведём себя по отношению к нему очень строго, не прощаем другому того, что уже давным-давно простили себе.

Давайте вспомним Евангелие, случай, когда к Христу привели женщину, схваченную в прелюбодеянии. По закону, её нужно было побить камнями. К Христу разъярённая толпа приводит эту женщину. Все знают закон, все знают, что за этим должно последовать. И они громко кричат: «Ты учишь любви? Расскажи, что теперь с ней делать?» Что отвечает Христос? Он говорит: да, давайте поступим по закону, всё правильно. Но первый камень пусть бросит тот, кто этого греха не совершил. И дальше наступила тишина. Люди начали по одному уходить, потому что очень некстати совесть напомнила о том, что сказал только что Христос: что я сам этот грех тоже совершал, а теперь требую, чтобы другого за этот грех побили камнями (ср. Ин. 8:1-11).

Эта евангельская история очень ярко показывает всю отвратительность осуждения и лицемерия, с которым всегда это бывает связано. В девяноста процентах случаев, а то и чаще, люди осуждают других за те грехи, которые с удовольствием совершают сами. Вместе с осуждением лицемерие делает нашу жизнь совсем не христианской. Это отвратительно.

Осуждение показывает и ещё одну болезнь, которая есть в человеческой душе - невежество. Мы очень часто судим человека, не зная ни его жизни, ни обстоятельств, в которых он оказался, ни того, что предшествовало поступку, который он совершил, ни того, что за ним будет, несмотря на то, что апостол давным-давно сказал: «Кто ты такой, что судишь чужого раба? Он перед своим Господином или стоит, или падает» (Рим. 14:4). Ты не можешь судить человека, которого ты не знаешь.

В Александрии жил монах по имени Виталий. Он жил в городе, подвизался, днём работал, зарабатывал какие-то деньги, а по вечерам ходил в публичный дом - туда, где женщины себя продавали за деньги. Все люди его осуждали, смеялись над ним, думали, что этот человек развратник и живёт двойной жизнью. В итоге оказалось, что он заработанные деньги приносил этим женщинам, отдавал им и просил, чтобы они не делали этого греха. В его жизни была какая-то история, связанная с этим, что он захотел именно так поступать. Скажите, как перед Богом выглядели те люди, которые его осуждали и над ним смеялись? Невеждами, которые не знают того, что произошло на самом деле. Конечно, им потом будет стыдно.

Таких случаев очень много, когда человек, не зная обстоятельств другого, его способностей, сил и причины того, почему он так поступил, начинает выносить свой суд. Вместе с осуждением в нашу жизнь пришли одновременно лицемерие и невежество.

Осуждение ещё и отлучает нас от Христа. Оно показывает, что мы не одного с Ним духа, мы на Него совсем не похожи. Здесь тоже лучше всего, наверное, вспомнить евангельскую историю. Одна женщина пришла в дом, где за трапезой возлежал Спаситель, - на востоке люди не сидели за столом, а возлежали на ковриках. Она начала омывать Его ноги и вытирать волосами своей головы. А рядом сидел фарисей Симон, и он в мыслях засомневался в том, что Иисус - пророк. Фарисеи считали, что праведники с грешниками общаться не должны - для праведника стыдно общаться с грешником, это позор. И он подумал: если бы Он был пророком, то знал бы, что эта женщина - блудница, и не разрешил бы к Себе прикасаться.

Господь учил думать по-другому. Он говорит: «Симон, хочу тебе что-то сказать». Тот говорит: «Да, учитель». - «Когда Я пришёл в твой дом, ты Мне не дал воды на ноги, хотя ты должен был это сделать по закону гостеприимства. А она волосами своей головы отирает Мне ноги вместо полотенца и омывает их слезами. Ты Мне масла не дал на голову в знак своего уважения, а она миром Мне поливает ноги. Вот и скажи, кто нуждается в прощении грехов: ты или она?» (ср. Лк. 7:36-50). И Симону стало стыдно, а нам был преподан урок: почти все мы думаем так, как Симон, а Господь думает по-другому.

Другой пример - с учениками Христовыми. Господь хотел проповедовать в одном из селений, но там Его не приняли. Что сказали Его ученики? «Давай мы сейчас огонь с неба сведём, как пророк Илия сделал когда-то, и все узнают, кто тут самый главный». Но Господь им ответил: «Вы не знаете, какого вы духа» (ср. Лк. 9:51-56). То есть люди, которые думают так, как в тот момент подумали апостолы, - не Христова духа, они другие. Господь хочет, чтобы мы были одного духа с Ним, а не с теми людьми, которые хотят мстить и наказывать. Он показал им, что они ошиблись.

Если мы кого-то судим, если мы чьи-то грехи считаем заслуживающими сурового наказания, мы не духа Христова, потому что Христос хотел бы, чтобы мы считали наоборот - что человека нужно пожалеть, ему нужно помочь, проявить любовь, милосердие и снисхождение, оказать ту помощь, которую ты можешь оказать в этот момент. Тогда тебе со Христом по пути, тогда ты одного с Ним духа, тогда ты на Него похож.

Есть ещё один момент, который связан с осуждением. Когда мы начинаем осуждать, мы ставим себя на место Бога. Это выходит за всякие рамки. Человек согрешил, что-то сделал не так. Первый вопрос: как ты к этому причастен? Ты этого человека родил, воспитал, жизнь ему дал, научил его чему-то, помог ему в чём-то? Кто вообще спрашивал твоё мнение по этому поводу, что ты пришёл и производишь свой суд, рассказываешь, что ты думаешь об этом? Кому это интересно? Ты поставил себя на место его Творца. Ты стал на место Бога. Ты вместо Него стал судиёй.

Однажды один из пустынников осудил своего брата. Наверное, он был праведный, хороший, добрый человек. И в ту ночь брат, которого он осудил, умер. Пустыннику явился Ангел Господень, держа на руках душу этого брата, и сказал: «Отче, теперь скажи - куда его: в рай или в ад?» Пустынник испугался, говорит: «Да ты что, я откуда могу знать?» Ангел отвечает: «Ну как, ты же вчера его судил? Теперь меня Господь послал у тебя спросить, что с ним делать». И старцу стало страшно: он понял, какой совершил грех, покаялся перед Богом и перед этим братом.

Сами того не замечая, мы, осуждая другого, становимся «богами», вершим судьбы и определяем, кому в рай, а кому в ад. Я не думаю, что кто-то из нас, если бы нам задали сейчас такой вопрос, захотел бы на него отвечать. Только Бог знает, как человек прожил жизнь, и что с этим человеком делать.

Христиане почему-то примирились с грехом осуждения. Для многих он перестал быть грехом, стал повседневной нормой жизни. Почему нам приятно осуждать другого? Потому что в этом мы находим оправдание своим собственным грехам. Иногда нам бывает приятно судить. Наша гордыня говорит: на фоне таких, как этот, я ещё и ничего. И хотя эта мысль не так явно осознаётся, но она, тем не менее, ласкает наше сердце и греет душу: «Я не такой, как прочие человецы» (Лк. 18:11).

Осуждение очень часто бывает смешано со смехом, с насмешкой. Вроде бы весело, смешно, хорошо и здорово, но, как говорил один из писателей, это похоже на то, как подгнившую еду подают под острым соусом, чтобы не слышно было запаха. Съедобно, но всё равно наелся тухлятины. Часто это всё происходит в нашей жизни неосознанно, незаметно для нас самих.

Я сам думал о том, с чего нужно начать эти дни, чтобы это действительно было важно. Хочется попробовать провести этот пост и ни разу никого не осудить - в мыслях, словах, случайно, со смехом или без смеха. Ведь мы должны поститься не только от скоромной пищи, но и от осуждения, зависти, гордыни и превозношения, лукавства и лицемерия.

Давайте попробуем, поставим себе такую задачу - воздерживаться не только от пищи, но и от таких грехов, которые удаляют нас от Бога и делают нашу жизнь нехристианской. Было бы здорово, если бы мы хотя бы начали это в себе замечать и вовремя себя останавливали или, если заметили, что это произошло, пришли и искренне попросили прощения у Бога и помощи, чтобы никогда больше этого не делать.

Наверное, потому что грех осуждения стал для нас нормой жизни, мы не ощущаем любви, которая бы согревала наше сердце, когда мы общаемся с другим человеком, потому что осуждение ставит тебя выше того, кого ты осуждаешь. А значит, гордыня делает для человека невозможным испытывать любовь, а без любви жизнь становится безрадостной.

В покаянном каноне мы не один раз повторяли: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя!» Хотел бы напомнить: кто осуждает, тот не кается. Кающийся и осуждающий - это как горячее и холодное. Это нельзя совместить в одном сердце. Тому, кто кается в своих грехах, нет дела до грехов других людей. Он понимает, что мы все в одной лодке, мы все много согрешаем. А потому никто пусть не судит другого. Аминь.

Печорин - главный герой романа М. Ю. Лермонтова. Он является сюжетообразующим персонажем, скрепляющим все части произведения. Это романтик по характеру и поведению, по натуре человек исключительных способностей, выдающегося ума, сильной воли. Он вызывает невольное уважение своей необычной смелостью. Именно он бросается первым в хату, где спрятался убийца Вулича. Он, по свидетельству Макима Максимыча, один ходил на кабана. Печорин не боится погибнуть на дуэли. Скрытые силы и духовные возможности главного героя подчеркиваются его ассоциативной связью с важным для Лермонтова образом паруса. Печорин ощущает себя порой матросом, рожденным и выросшим на палубе разбойничьего брига, душа его будто «слилась с бурями и битвами».

Благие стремления Печорина не развились. Его нравственный облик уродлив, а жизненная активность крайне низка. Перед нами в романе предстает холодный, жестокий эгоист, который в своем гордом одиночестве порой ненавидит людей. Он играет ими, как пешками. Ради капризной прихоти, не раздумывая ни секунды, он вырвал из привычной среды Бэлу и сломал тем самым ей жизнь. И, скорее всего, смерть действительно стала избавлением для бедной девушки. Маким Максимыч правильно говорит, что Печорин не знал, что с ней делать. Он бы, конечно, «бросил ее рано или поздно». А что тогда было бы с девушкой? Она-то ведь полюбила Печорина.

Конечно, я осуждаю Печорина и за то, что он обидел Максима Максимыча, человека хорошего и искренне любящего его. При встрече Печорин не нашел для старого приятеля ни одного теплого слова.

Таким образом, общение с Печориным приносит всем окружающим лишь разочарования, страдания, несчастья. Он разрушил семейную жизнь Веры, грубо оскорбил любовь и достоинство княжны Мери. Даже покой «честных контрабандистов» был нарушен им ради пустого любопытства. Печорин несет другим героям романа лишь боль и горе.

Казалось бы, ни страдания, ни радость других, никогда не заденут чувств Печорина. Но это не совсем так. Например, на вечере у Лиговских ему стало «жаль Веру». Во время последнего свидания с Мери была такая минута, когда он чуть было не упал к ногам девушки.

Интересна также и ситуация с Грушницким. Печорин погубил его, И все же при сравнении главного героя с Грушницким видно, что Печорин не подлец. Более того, описывая подслушанный им разговор, герой говорит, что если бы Грушницкий не согласился участвовать в заговоре, то он «бросился бы на шею к нему». Однако тот согласился, и «ядовитая злость» наполнила душу Печорина. Вот они - люди, окружающие главного героя романа. Во-первых, они порой хуже его. Печорин хотя бы честен с самим собой и другими, не кривит душой, не прикрывается красивыми фразами. Во-вторых, умный и честный Печорин, наверное, не в первый раз в своей жизни встретился с предательством. Такое окружение не могло не ожесточить его, не привести к неверию в друзей, в любовь. Другое дело, что Печорин не ищет хорошего в людях и не ценит хороших людей.

Я осуждаю Печорина за то, что, имея большие задатки от природы, он не знает, куда девать свои силы и таланты, попусту тратит их на никчемные дела и пустые забавы. Однако положение и судьба «героя времени» воспринимаются как трагические. Он вызывает сочувствие к себе уже тем, что он ощущает острое неудовлетворение собой, в нем нет самодовольства, самовлюбленности. Его не устраивает ни окружающая действительность, ни свойственный ему индивидуализм и скептицизм. Он постоянно мучается сомнениями. Так, например, Печорин говорит Максиму Максимычу, что у него «несчастный характер», что он становится часто причиной несчастий других, но и сам не менее несчастен. Он не может ничего с собой поделать, хотя и понимает, что это плохое утешение для пострадавших из-за него людей.

На мой взгляд, Печорин и хотел бы какой-нибудь осмысленной деятельности, но не находит применение своим силам в тех обстоятельствах, в которых он живет. Ему легко давались науки, но они быстро ему надоели, потому что он понял, что от его учености ничего не зависит. Он мог бы наслаждаться жизнью, как люди его круга, мог бы сорить деньгами, но это ему опротивело. Большинство богатых людей и тогда, и сейчас вполне были бы довольны жизнью Печорина.

Печорин - эгоист, конечно. Он порой достаточно легко «переступает» через людей, нарушает их спокойствие, ломает их судьбы. И за это я его осуждаю. Но Печорин не просто эгоист. Он эгоист поеволе, по обстоятельствам, определяющим его характер и поступки. Именно этим он вызывает к себе сочувствие. В образе Печорина Лермонтов стремился показать, что состояние общества обусловило печоринский скептицизм и пессимизм, Да, Печорин не считается со своим классом, он судит общество, порой не имея на это права, так как сам жесток с людьми. Но он недоволен своей бесцельной жизнью, он не нашел своего идеала. И все же он задает себе вопрос: «Зачем я живу?» Печорин судит прежде всего, себя, он честен и именно этим вызывает к себе сочувствие.

Знаете фразу «осуждайте — осуждены будете «? Давайте разбираться, так ли это. А также — как не осуждать людей и почему стоит всегда начать с себя самого. И как бонус — что помимо воли человека может повлиять на его поступок.

О чем вы узнаете из статьи:

Осуждайте – осуждены будете

Как мы любим осудить другого человека. Такое ощущение складывается, что это в крови среднестатистического человека. Конечно, нам же намного виднее, как надо поступить в той или иной ситуации. Мы лучше знаем и недоумеваем, ну как Степа или Маша могли поступить так, как они поступили. Вот ведь наглые, глупые, недалекие, подлые, несдержанные, неадекватные, … Впишите любое слово…

А если проанализировать свою жизнь и припомнить, когда и за что вы осудили кого-то, то спустя время окажется, что совсем скоро вы и сами поступили подобным образом. Вспомните. Я уверена, что минимум один такой случай припомните обязательно.

Особенно это касается фразы: «Я бы на ее (его) месте не стала это терпеть!», «Я так точно не смогла (смог) поступить!». И подобных фраз тоже. Прокрутите жизнь на пару месяцев-лет вперед – и вы будете поражены, что жизнь тут же вас проверила. И чаще всего вы смогли так, вы поступили так. Вы будете говорить об обстоятельствах. Но у человека, которого вы осудили до этого тоже были обстоятельства!

Осуждайте – осуждены будете! Это не просто угроза и поучение. Это законы Вселенной. Мир словно зеркало отражает нам то, что мы в него транслируем…

Есть такое выражение: Прежде, чем кого-то осудить, надень его обувь, пройди его путь, споткнись о каждый камень, который лежал на его пути, прочувствуй его боль, пролей его слезы. А потом… Потом ты уже не сможешь его осудить.

Вот и ответ – как не осуждать людей . Просто вспомнить эту мудрость. Просто остановиться и выдержать паузу.

Как не осуждать людей?

Я люблю слушать чужие истории жизни. Я люблю задавать самой себе вопрос: а что было бы, окажись я на месте этого персонажа. Как бы я поступила?

У меня всегда почти есть готовый ответ. Иногда он совпадает с рассказанным, иногда нет. Но всегда я чётко осознаю, что какой бы шаг ни сделал этот человек, даже если он резко резонирует с моими понятиями о жизни или общепринятыми нормами поведения, это был единственно возможный шаг на тот момент именно у этого конкретного человека.

Мы можем делать свои выводы. Можно и нужно отмечать чужие ошибки (опять же они нам только кажутся ошибками). Учиться на чужих ошибках. Ведь мы слышим только то, что звучит на одной волне с нами. Другие волны человек не способен ловить, подобно радио, настроенному на определенную частоту.

Как говорится, пусть первым бросит камень тот, кто свят. Только тут такое дело — кто свят, тот и в руки свои камень брать не станет…

У каждой правды есть как минимум две стороны.

И ещё есть фактор влияния извне. Например, энергий дня и часа, летящих звёзд. Когда человек подпадает под недружественные энергии, может поступить абсолютно несвойственным ему способом.

Или если вдруг включились законы кармы. Если вдруг к нему пришёл, скажем, дядя Сатурн…

Я тут про что? Давайте любить людей, ближних и дальних. Пусть нашей реакцией будет любовь, сочувствие и сострадание, но не осуждение. Давайте не будем слепыми.

Я вас люблю и желаю всем счастья.

А, да! Расскажите, как у вас с осуждением? Замечали его отголоски в своей жизни?

Правда, загадка Вселенной: почему важные для нас люди так часто готовы осадить, а не помочь? И ладно бы только это, но ведь до сумасшедших конфликтов иногда доходит. За разгадкой пришлось обратиться к психологу, гештальт­терапевту Анне Назаровой.

Человеческий фактор

Наверное, самая большая наша проблема в том, что мы все люди, других форм разума на Земле не замечено. Ожидая оваций в ответ на свежую мысль пробежать десятку уже через неделю, ты, признайся, частенько забываешь, что у чувака напротив есть личная жизнь, а в ней обычно водятся проблемы . Головная боль, усталость да и просто плохое настроение – вполне уважительные причины для кислого «Ну не зна-а-аю. А разве ты в форме?». И прежде чем записывать любимого человека в негодяи, удели минутку, чтоб выяснить, как у него дела. Все ровно? Переходим к следующему пункту.

Причины осуждения

Разумеется, ситуации бывают разные, и дело не только в тебе. А, например, в родителе, который уже лет тридцать утвер­ждает, что «с твоими ногами мини не носят». Стоит взбунтоваться, как мама или бабушка обижается: «Я же любя! Кто тебе еще правду скажет?» Поскольку (см. предыдущий пункт) даже родители вполне земные существа, есть смысл остановиться и разложить по полкам – а чего это они?

1. Речь идет о разной степени агрессии. Пора смириться: да, ты можешь раздражать окружающих, и даже самых близких. Например, потому, что в их системе координат важно жить «как надо», а тут ты опять в Италию собралась. Могла бы уже троих родить и ерундой не заниматься. Понятно?
2. Родные опасаются твоей неудачи. Если рядом с тобой личность нарциссическая, остро реагирующая на собственные провалы, скорее всего, твои проигрыши она тоже склонна переживать глубоко. И чем сильнее человек боится неудач, тем более странно будет воспринимать твои успехи. Вроде того: «Повысили? С чего бы? Учти, высоко взлетишь, больно упадешь!»
3. Подруги, учителя, мужья и даже родители могут видеть в тебе конкурента , имеют право. И тогда держись: со всей мощью своего авторитета они будут стараться лишить тебя преимущества, то есть уверенности в своих силах.

Кому-то становится проще от одной мысли, что «это у мамы настроение плохое, а не у меня ноги толстые». Кстати, в этом месте хорошо б припомнить, а не накосячила ли ты. Может, не звонила полгода и вот явилась в дерзкой юбке? Тогда мини не то, что всерьез тревожит родителей. Если ничего подобного, да и в причинах недовольства ты вроде разобралась, пора учиться жить с этим.

Как не критиковать себя

Когда ребенка порицают (прежде всего родители и учителя), где-то в недрах его формируется критик. Это такой внутренний голос, который всегда рад объяснить своему хозяину, что танцевать прилюдно на столе директора школы – идея сомнительная. То есть, как видишь, критик – штука полезная, и избавляться от него не стоит, тем более что это как раз невозможно. Иногда, правда, его заносит, и тогда становится просто невыносимо жить «с таким ужасным носом», а все гадкие слова окружающих падают в благодатную почву. Чтобы этого не происходило, придется с собой договариваться .

1. Тебе нужно признать сам факт существования внутреннего критика.
2. Осознай, речь идет о фигуре неоднозначной, но изначально имеющей позитивное предназначение (ты же рада, что так и не решилась покраситься в фиолетовый?).
3. Научись слушать себя и слышать. Часто мы сталкиваемся с критиком, находясь уже в эпицентре конфликта, когда вот-вот готовы пустить слезу.
4. Постарайся наладить диалог. Твоя цель – сделать так, чтобы во время конфликтов он не высовывался, повергая тебя в пучину самоедства.
5. Самое сложное: тебе придется признать, что иногда этот внутренний голос все равно будет доводить тебя до отчаяния.

Как не ссориться с родными

Легко сказать: «Научись договариваться и слышать», да? Есть хорошая новость: приближение критика можно ощутить. Если во время неприятного разговора ты чувствуешь, как немеют пальцы или начинает покалывать щеки, тебя бросает в пот либо по спине бегут мурашки, пора переводить диалог в мирное русло, а то и сворачивать.

Как справиться с проблемой

Ясно, что вечно уходить от конфликтов не выйдет. Так что, нащупав своего критика, переходи к переговорам.

1. Найди поддержку . Даже если ты считаешь, что взять ее неоткуда, это неправда. Жить и расти в состоянии абсолютной критики невозможно, а потому внутри тебя сидит и вполне крепкая твоя часть, которая включается, когда ты собой довольна и чувствуешь себя комфортно. Запомни это ощущение, вызывай его почаще. Твои «А я еще ого-го!» или «Могу же, если не нервничать!» – крючки, за которые при случае можно будет зацепиться, избежав падения в отчаяние. Если сегодня все грустно, ищи ресурс на стороне. Договорись с подругами о неделе безусловной поддержки; делись успехами с теми, кто это точно оценит, чтобы уравновесить критические слова в свой адрес похвалами.
2. Запиши 3–5 вещей, объясняющих, отчего у тебя что-то не получится . Теперь составь список причин, почему все равно стоит попробовать. Пусть в нем будет на один пункт больше.
3. Визуализируй внутреннего критика : он это или она, что из себя представляет? Выясни, от чего он тебя оберегает. Пообещай, что будешь прислушиваться к его предостережениям, но взамен попроси иногда отпускать тебя во все тяжкие. Веди учет достижениям, демонстрируй их своему строгому надзирателю. В конце концов он обязательно смилостивится и начнет верить в твои силы. А значит, тебе станет проще противостоять чужой критике, ты почувствуешь себя увереннее.

Ну и наконец. Если, прочитав этот текст, ты узнала себя, но по-прежнему не видишь возможности сдвинуть дело с мертвой точки, подумай о том, чтобы обратиться за помощью к специалисту. Мы серьезно.