Письмо студенту о праве. Письмо студенту о праве Реферирование статьи толстого письмо студенту о праве

Статья посвящена студенческим годам Л.Н. Толстого в Казанском университете, где сформировались государственно-правовые взгляды юного графа.

Ключевые слова: своекоштный студент, юридический факультет, «Наказ» Екатерины II, «О духе законов» Ш. Монтескье, М.М. Сперанский.

Л.Н. Толстой в студенческие годы

«Я решил, что занятия юриспруденцией свыше моих умственных способностей…» (Л.Н. Толстой. «Письмо студенту о праве»)

Граф Лев Николаевич Толстой родился 09 сентября 1828 г. в усадьбе Ясная Поляна Тульской губернии. Детей в семье Толстых было пятеро: Николай, Сергей, Дмитрий, Лев и Мария.

Родители умерли рано: в 1830 г. мать, а в 1837 г. и отец. Осиротевших детей воспитывали тётки по отцу. В 1841 г. молодые Толстые переехали в Казань к опекунше Юшковой П.И. Казань первый город в российской провинции где в 1759 г. была открыта гимназия. Её выпускниками были видные деятели российской науки и культуры: Г.Р. Державин, Н.И. Лобачевский, С.Т. Аксаков, А.М. Бутлеров. В 1804 г. был открыт Казанский университет — третье по времени и значимости учреждение в Российской империи. Дед Льва, граф Илья Андреевич Толстой был губернатором Казанской губернии (1815-1820). Три старших брата Льва Николаевича Толстого закончили математическое отделение императорского Казанского университета .

Лев Толстой выбрал восточное отделение философского факультета (разряд турецко-арабской словесности). Выбор был осознанным: предок Льва Николаевича — Петр Андреевич Толстой (1645-1729) служил у Петра I, был известным дипломатом, а будучи послом в Турции, весьма искусно отстаивал интересы России.

Следует отметить, что лишь после повторных испытаний (с разрешения ректора университета Н.И. Лобачевского) Л.Н. Толстой 03.10.1844 г. был зачислен «своекоштным», т.е. оплачивающий свое обучение, студентом . Учеба у молодого графа не заладилась и в апреле 1845 г. с формулировкой за «весьма редкое посещение лекций и малоуспешность» Толстого не допустили к переводным экзаменам.

25 августа 1845 года Л. Толстой обратился к ректору Казанского университета о переводе его на юридический факультет, обосновав это тем, что приложение юридической науки «к нашей частной жизни делается легче и естественнее любой другой» .

Ходатайство своекоштного студента было удовлетворено. В фондах Музея истории Казанского университета сохранилось прошение Л.Толстого от 14 марта 1846г. о приеме «за слушание лекций десяти рублей серебром».

Состав студентов-юристов того времени был в основном дворянским, «более думавших о рысаках, женщинах, балах да модных брюках, нежели об университетских лекциях. Это был тот самый факультет, про который попечитель округа М.Н. Мусин-Пушкин выражался, со свойственной ему резкостью: «что ни юрист, то дурак» .

На юного Льва Толстого произвели сильное впечатление лекции Станиславского по энциклопедии права, диспуты профессора Фогеля о смертной казни (Толстой в последующем будет противником этого вида наказания).

В университете Л. Толстой изучил наследие графа Михаила Михайловича Сперанского (1772-1839), принадлежащего к «созвездию крупнейших государственных деятелей России». Наполеон назвал его «единственной светлой головой в России», А.С. Пушкин — «Гением Блага». Л.Толстой прочитал его «Правила высшего красноречия» — сборник лекций выдающегося дипломата, юриста и законотворца. Это учебное пособие, изданное в 1844 г., через пять лет после смерти М.М. Сперанского, до сих пор является настольной книгой профессионалов в области ораторского искусства и коммуникации. Лев Николаевич, будучи студентом юристом, хорошо усвоил один из тезисов Сперанского: «Умение писать или говорить непонятно, есть нелепость, превосходящая все меры нелепостей» .

Любознательного графа Толстого поразила прозорливость отчизнолюба Сперанского, который еще в 1809 г., по поручению императора Александра I, подготовил план государственных преобразований — «Введение к уложению государственных законов». При этом Сперанский исходил из того, что «Законы существуют для пользы и безопасности людей, им подвластных. В государстве, — писал он, — где нет добрых исполнителей, конечно, не может быть и просвещенных судей, внутренней изящности установлений. Народ рассуждает о вещах по внешнему их действию» . Отдавая дань уважения реформаторским идеям М.М. Сперанского, Л.Н. Толстой в уста героя своего романа «Война и мир» князя Андрея Болконского вложил пророческое высказывание: «Теперь судят и обвиняют Сперанского все те которые месяц тому назад восхищались им, и те которые не в состоянии были понять его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки других; а я скажу, что ежели что-нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то все хорошее сделано им – им одним… И потомство отдаст ему справедливость. » .

Поскольку еще свежи были воспоминания о 1812 годе, для юриста Толстого патриотизм был неотделим от понятия Родина, Отечество, так как «любовь патриота посвящена тому же предмету, которому служит право: духовной жизни, её устроению и расцвету». .

Будучи всемирно известным писателем Л.Н. Толстой из патриотических побуждений весь свой гонорар от издания романа «Воскресение» пожертвовал преследуемым царским правительством крестьянам-«духоборам», названным так в честь провозглашения ими борьбы духовного начала с плотским. В их числе было немало мордвы, переселившимся из России в Канаду (с декабря 1898г. по апрель 1899г. до 7500 человек). Процесс этот был сложный. Известен, например, случай, когда юридическое заступничество графа Л. Толстого в 1898г. помогло трем мордовским крестьянам Самарской губернии вызволить из монастыря их детей, помещенных туда из-за отказа крестьян-духоборов от службы в царской армии по религиозным убеждениям . Такое дискриминационное отношение Российской империи к людям вынуждало их семьями мигрировать за рубеж. Все это в совокупности сформировало у писателя резко критическое отношение к нарушению в нем идеи равенства людей. Поэтому к концу жизни гения в его трудах доминирует отрицание любви к царскому отечеству и патриотизму: «Любовь к отечеству, -писал Л.Н.Толстой, -«есть нечто отвратительное и жалкое» («В чем моя вера», с. 252); о «диком суеверии патриотизма» («Царство божие», с. 38, 72).

На юридическом факультете Казанского университета формировались правовые взгляды юного графа. Здесь Толстой встретился с Д.И. Мейером, с именем которого связывают зарождение русского гражданского права как отрасли. Мейер поручил первокурснику Толстому провести анализ двух работ: «Наказ» Екатерины II (1767) и «О духе законов» Шарля Монтескьё (1748). Это исследование привело молодого Толстого к глубоким размышлениям об истоках права, о государственном устройстве… В дневнике студент Л. Толстой запишет: «Работа с «Наказом» и «О духе законов» открыло мне новую область умственного самостоятельного труда, а университет со своими требованиями не только не содействовал такой работе, но мешал ей» .

Толстой пришел к выводу, что положительные законы должны соответствовать нравственным, а наказания от имени государства должны быть соразмерны содеянному (преступлениям). Заключение юрист Толстой в ходе исследования сделал неожиданное: «Наказ» принес больше славы Екатерине, чем пользы России» .

Столь дерзкое свободомыслие молодого графа не осталось незамеченным со стороны начальства. За нарушение университетских правил, за непосещение лекций по истории Лев Толстой был посажен в карцер.

Граф Толстой не стал обжаловать это решение, так как считал, что во все времена отчизнолюбов отличало высокое правосознание. Здесь уместно вспомнить образ древнегреческого философа Сократа (463-399 до н.э), чьи труды и независимые суждения импонировали Л.Н. Толстому. Афинский суд постановил Сократу в вину, что он «портит молодежь», не признает богов, которых признает город, а признает знамения каких-то новых гениев». .

Философа приговорили к смерти путем принятия яда. Сократ отверг предложения своих учеников спастись бегством, ибо полагал, что «Законам своего государства следует повиноваться, даже если их применяют не правильно» .

«Казанские старожилы, — вспоминал Н.П. Загоскин, — помнят графа Л. Толстого на всех балах, вечерах и великосветских собраниях, всюду приглашаемым, всюду танцующим». Студент юрфака Лев Толстой не был лишен и артистического дарования, о чем писали «Казанские губернские ведомости», особенно после того как 19 апреля 1846 г. в актовом зале университета он выступал в «живых картинах» . В стране вечной юности, имя которой Казанский университет, Л.Н. Толстой испытал первое романтическое чувство к Зинаиде Модестовне Молоствовой. Отправляясь в мае 1851 г. на Кавказ Л.Н. Толстой остановился в Казани и вновь встретился с ней. В своем дневнике он запишет: «Я опьянен Зинаидой. Я ни слова не сказал ей о любви, но я так уверен, что она знает мои чувства».

Первый курс юрист Л. Толстой сдал успешно, о чем свидетельствовали его оценки… Тем не менее, на 2 курсе учебы 12 апреля 1847 г. Лев Толстой подал на имя ректора прошение об исключении из числа студентов.

В выданном ему свидетельстве в частности было указано: «Объявитель сего, граф Лев Николаевич Толстой… из разряда арабско-турецкой словесности перемещен на юридический факультет, в коем обучался с успехами… Поведения он, Толстой, во время бытности в Университете был отличного. Граф Толстой, как не окончивший полного курса университетских наук, не может пользоваться правами, присвоенными действительным студентам… при поступлении в гражданскую службу сравнивается в преимуществах по чинопроизводству с лицами, получившими образование в средних учебных заведениях, и принадлежит ко второму разряду гражданских чиновников. В удостоверении чего и дано ему, графу Льву Толстому, сие свидетельство из правления Казанского университета на простой бумаге» .

23 апреля 1847 г. Л.Н. Толстой покинул Казань. Значимость и насыщенность казанского периода (1841-1847) жизни молодого Толстого, переход от возраста отрочества к юности, совпавший с изучением права в университете, оказали влияние на его мировоззрение и творчество.

Казанские мотивы его творчества отражены в некоторых его произведениях: «Отрочество» (1854), «Юность» (1857), «Исповедь» (1884), «После бала» (1903).

Прибыв из Казани в Ясную Поляну, в свою усадьбу, которая досталась по наследству, Л.Н. Толстой задумал проект коренного переустройства социально-экономического уклада жизни крепостного крестьянства. С этой целью он углубленно изучает юриспруденцию, особенно в части касаемой плана всеобщего государственного образования, открыл школу для детей крестьян. Более того, весной 1849 г. Толстой отправляется в Петербургский университет для сдачи экзаменов на степень кандидата права. Не забывал, уже достаточно известный писатель Л.Н. Толстой, и родной альма-матер. 5 сентября 1876 года, посетив юридический факультет Казанского университета, Лев Толстой в письме жене написал: «Казань возбуждает во мне своими воспоминаниями неприятную грусть» .

Незадолго до смерти, в 1909 г., Лев Толстой в работе «Письмо студенту о праве» изложил мотивы, побудившие его расстаться в 1847 г. с юридическим факультетом в Казани: «Я ведь сам был юристом. На втором курсе меня заинтересовала теория права, но чем более я вникал в смысл теории права, тем все более и более убеждался, что или что-то неладное в этой науке или я не в силах понять её. Проще говоря, я понемногу убеждался, что кто-то из нас двоих должен быть очень глуп: или Неволин, автор энциклопедии права, которую я изучал, или я, лишенный способности понять всю мудрость этой науки. Мне было 18 лет, и я не мог, не признать того, что глуп я, и поэтому решил, что занятия юриспруденцией свыше моих умственных способностей и оставил эти занятия» .

Юридическая наука от этого решения графа, по-видимому, не пострадала, но важно, то, что именно на юридическом факультете Казанского университета, Толстой твердо выбрал для себя «область самостоятельного умственного труда», благодаря чему стал гением в литературе, прославив в веках свое Отечество.

На закате своей земной жизни Л.Н. Толстой размышлял о своем тернистом жизненном пути и строках письма из Сибири М.М Сперанского: «все происшествия нашей жизни нанизаны на одной нити и сию нить держит и управляет наш верный и истинный Небесный Отец» .

Когда Толстой умер (20.11.1910) из Казани в Ясную Поляну отправили телеграмму: «Студенческий юридический кружок при Казанском университете лишь просит и его причислить ко всем скорбящим о смерти Л.Н. Толстого» .

Литература

1. Толстой Л.Н. Собр. Соч.: в 90 т. М. 1935 Т.38 С.60
2. Юридическая наука и образование в Казанском университете / под научн. ред. И.А. Тарханова. — Казань. 2014. С. 27-34
3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. — М. 1997. С.704. «Своекоштный — об учащихся: содержащийся и обучаемый на свой кошт».
4. Толстой Л.Н. Собр. Соч.: в 90 т. М. 1935 Т.59. с.10
5. Загоскин Н.П. Граф Л.Н. Толстой и его студенческие годы // Исторический вестник. 1894. №1. С.107-109
6. Юдина Н.В. Общественное мнение как инструмент сотрудничества государства и гражданина // Материалы правового форума: «Сперанские чтения», 29.08.2013 г., г.Владимир. 2014. с.222-223
7. Сперанский М.М. О коренных законах государства. М. Эксмо. 2015. с.166, 195.
8. Толстой Л.Н. Собр. соч.: в 12 т. М. 1987. Т.4. с.380
9. Ильин И.А. О сущности правосознания. Собр.соч. в 10т. М. 1994. т.4. с. 242.
10. Сушкова Ю.Н. Под небом Канады. Саранск. 2012.с.41,43,45.
11. Бирюков П.И. Биография Л.Н. Толстого (серия «Гений в искусстве»). М. 2000.кн.1. С.73-78
12. Гусев Н.Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 год. М. Изд-во Академии наук СССР, 1954. С.225
13. Платон. Апология Сократа//Соч. в 3 т. М.1968. т.1. с.91,126-130.
14. Казанские губернские ведомости. 1846. №18 Стлб.174-180
15. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. М. 1938. Т. 83. с.227-228
16. Материалы правового форума: «Сперанские чтения», 29.08.2013 г., г.Владимир. 2014. с.6-7
17. Копия документа из фондов Музея истории Казанского университета

Лев Николаевич Толстой

Письмо студенту о праве

Получил ваше письмо и с удовольствием отвечаю на него. То, что вы выписываете из книги г-на Петражицкого, – «Существенное значение этических переживаний и нравственного и правового типа в человеческой жизни состоит в том что они

1) действуют в качестве мотивов поведения (мотивационное действие этических переживаний);

2) производят известные изменения в самой психике индивидов (педагогическое, воспитательное действие этических переживании)»…

«Чисто моральная, беспритязательная психика – очень высокая и идеальная психика, но она требует для нормального и здорового развития характера еще другой, притязательной, правовой психики. Без такого дополнения, или, правильнее, без такого (императивно-атрибутивного) фундамента нет здоровой этики, а существует почва для разных, подчас отвратительных, уродливостей»… «В обществе принято относиться к праву, как к чему-то низшему по сравнению с нравственностью, менее ценному, менее достойному уважения. А есть учения (напр. учение Л. Толстого, разные анархические учения), которые относятся к праву прямо отрицательно. В основе этих воззрений. как видно из всего вышеизложенного, лежит незнание природы и значение и той и другой ветви человеческой этики» – показалось мне, с одной стороны, в высшей степени забавным своими императивными, атрибутивными, этическими и какими-то еще переживаниями, особенно, когда я живо представил себе ту важность, с которой все это преподается почтенными, часто старыми уже людьми, и то подобострастное уважение, с которым все это воспринимается и заучивается тысячами не глупых и считающихся просвещенными молодых людей. Но, кроме этой комической стороны, есть в этом деле и сторона серьезная и очень серьезная. И про нее-то мне и хочется сказать то, что я о ней думаю. Серьезная сторона эта в том, что вся эта удивительная так называемая наука о праве, в сущности величайшая чепуха, придумана и распространяема не с легким сердцем, как говорят французы, а с очень определенной и очень нехорошей целью: оправдать дурные поступки, постоянно совершаемые людьми нерабочих сословий. Серьезная сторона этого дела еще и в том, что ни на чем нельзя с большей очевидность увидать ту низкую степень истинного просвещения людей нашего времени, как на том удивительном явлении, что собрание таких самых запутанных, неясных рассуждений, выражаемых выдуманными, ничего не значащими, смешными словами, признается в нашем мире «наукой» и серьезно преподается в университетах и в академиях.

Право? Право естественное, право государственное, гражданское, уголовное право, церковное, право войны, право международное, das Recht, le Droit, право (по английски слово право, das Recht, lе droit, передается словом law. Англичане совершенно основательно соединили в одно-два искусственно разделенных понятия, так как правом называется только то, что утверждено законом.).

Что же такое то, что называется этим странным словом? Если рассуждать не по «науке», т. е. не по атрибутивно-императивным переживаниям, а по общему всем людям здравому смыслу определять то, что в действительности подразумевается под словом «право», то ответ на вопрос о том, что такое право, будет очень простой и ясный: правом в действительности называется для людей, имеющих власть, разрешение, даваемое ими самим себе, заставлять людей, над которыми они имеют власть, делать то, что им – властвующим, выгодно, для подвластных же правом называется разрешение делать все то, что им не запрещено. Право государственное есть право отбирать у людей произведения их труда, послать их на убийства, называемые войнами, а для тех, у кого отбирают произведения их труда и которых посылают на войны, право пользоваться теми произведениями своего труда, которые еще не отобраны от них, и не идти на войны до тех пор, пока их не посылают. Право гражданское есть право одних людей на собственность земли, на тысячи, десятки тысяч десятин и на владение орудиями труда, и право тех, у кого нет земли и нет орудий труда, продавать свои труды и свои жизни, умирая от нужды и голода, тем, которые владеют землею и капиталами. Уголовное право есть право одних людей ссылать, заточать, вешать всех тех людей, которых они считают нужным ссылать, заточать, вешать; для людей же ссылаемых, заточаемых и вешаемых есть право не быть изгнанными, заключенными, повешенными до тех пор, пока это тем, кто имеет возможность это делать, не покажется нужным. То же самое и по международному праву: это право Польши, Индии, Боснии и Герцеговины жить независимо от чужих властей, но только до тех пор, пока люди, распоряжающиеся большими количествами войска, не решат иначе. Так это ясно для всякого человека, думающего не по атрибутивно-императивным переживаниям, а по общему всем людям здравому смыслу. Для такого человека ясно, что то, что скрывается под словом «право», есть не что иное, как только самое грубое оправдание тех насилий, которые совершаются одними людьми над другими.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

/500/ В Дневнике Толстого от 17 апреля 1909 г. записано: «Получил письмо о Петражицком и о «праве». Хочется написать». Указанное здесь письмо было написано студентом Петербургского университета Ис. Крутиком. Под впечатлением книги проф. Л. И. Петражицкого «Теория права» Крутик написал Толстому следующее письмо:

Истинно уважаемый Лев Николаевич,

Ваша нравственная проповедь ведь всецело покоится на отрицании права, и это обстоятельство до сих пор не мешало мне быть горячим поборником нравственного совершенствования в духе Вашего учения. Но вот недавно книга проф. Петражицкого «Теория права» поставила передо мною вопрос, над которым я остановился в недоумении и на который не мог получить удовлетворительного ответа. А между тем, не разрешив его, я не могу с прежним чувством обращаться к Вашим книгам; каждый раз теперь меня охватывает сомнение - не о том, истинно ли Вы проповедуете - нет, но могу ли я, зная нечто другое, согласиться с возможностью такой жизни, при которой единственным регулятором было бы нравственное сознание, нравственные побуждения. Вот в коротких словах сущность того, что вызвало мое сомнение.

Проф. Петражицкий («Теория права», т. I - глава II, §7) утверждает, что «существенное значение этических переживаний, и нравственного и правового типа, в человеческой жизни состоит в том, что они:

1. действуют в качестве мотивов поведения (мотивационное действие этических переживаний);
2. производят известные изменения в самой психике индивидов (педагогическое, воспитательное, действие этических переживаний)».

В обоих случаях преобладающая роль, более неуклонное влияние и действие принадлежит праву, а не нравственности, как этике чисто императивной. В частности, в области педагогического действия право является чрезвычайно важным средством воспитания детей, развивая в них и чувство собственного достоинства и уважение ко всякой другой человеческой личности - с одной стороны; сообщая им твердость и уверенность, энергию и предприимчивость, необходимые для жизни - с другой стороны. Все это доказывается с наглядной очевидностью путем принятия в руководство /501/ научного образования классов и построения для них надлежащих теорий. - В заключение очерка по вопросу о мотивационном и воспитательном значении права и нравственности проф. Петражицкий говорит следующее:

«Чисто моральная, беспритязательная психика - очень высокая и идеальная психика, но она требует для нормального и здорового развития характера еще другой, притязательной, правовой психики. Без такого дополнения, или, правильнее, без такого (императивно-атрибутивного) фундамента нет здоровой этики, а существует почва для разных, подчас отвратительных уродливостей».

«В обществе принято относиться к праву, как к чему-то низшему по сравнению с нравственностью, менее ценному, менее достойному уважения. А есть учения (напр., учение Л. Толстого, разные анархические учения), которые относятся к праву прямо отрицательно. В основе этих воззрений, как видно из всего вышеизложенного, лежит незнание природы и значения той и другой ветви человеческой этики».

Так резко поставленная проблема права, как фактора не только социальной жизни, но и индивидуального человеческого развития, создала противоречие в моих взглядах на значение нравственных идеалов человечества, в частности на их желательную первенствующую роль во всяком человеческом поведении.

Перечитывая Ваши брошюры, я невольно подхожу к ним с точки зрения пр. Петражицкого и тогда начинаю чувствовать, что стою перед пропастью, - ведь если прав проф. Петражицкий, я должен порвать все те нити, что связывают меня с учением Льва Толстого. Моя защита перед неверующими должна обратиться в признание разумности их отрицания.

И это побуждает меня обратиться к Вам, уважаемый Лев Николаевич, за разрешением сомнения.

Мне неловко просить Вас отвечать мне лично, но Вы могли бы, как-нибудь, высказать несколько слов по этому вопросу в печати (ведь Вас так часто интервьюируют). Этим Вы помогли бы не мне одному, а многим из учащейся молодежи, которые не глухи к голосу Вашей великой совести.

С сердечным пожеланием Вам доброго здоровья

Студент Спб. Ун. Крутик.

Финляндия

Ст. Мустамяки.

На конверте письма - пометки рукой Толстого: «[Без] О[твета], забавное», и рукой Н. Н. Гусева: «Отв. Л. Н. 27/IV».

Несмотря на пометку «без ответа», Толстой ответил Крутику. Ответное письмо он начал писать 18 апреля 1909 г.; под этим числом в Дневнике записано: «Писал письмо о Петражицком и педагогическое». 26 апреля записано: «Вчера поправил Право. Думал, что кончил, но нынче поправил гораздо лучше». И наконец - 28 апреля: «Поправил «О праве», вписал кое-что».

/502/ Тогда же Толстой писал в письме к В. Г. Черткову:

«Кончил о праве (не помню, при вас ли я начал) и думаю, что будет недурно» (27 апреля);

«Посылаю вам мое письмо студенту “О праве”. Прочтите, обсудите, осудите - я всегда рад осуждению - и решите, что с ним делать. Мне кажется, что есть кое-что новое» (30 апреля).

В первых числах мая Толстого посетил выпущенный из тюрьмы толстовец В. А. Молочников. В своих воспоминаниях («Свет и тени». - «Толстой и о Толстом», сборник третий, изд. Толстовского музея. М. 1927, стр. 114–116) Молочников сообщает:

«В это время Л. Н. только что закончил письмо к студенту “О праве”, переделывавшееся и переписывав­шееся более двадцати раз. Л. Н. захотел прочесть нам это письмо. Начал чтение я, но увидев, что я худо читаю, Л. Н. передал Гусеву... Слушая эту статью, мы были поражены от неожиданности и с недоумением гля­дели друг на друга, когда Гусев кончил чтение. - А ведь статья эта мне удалась! - радостно воскликнул Л. Н.».

Из письма Толстого к В. Г. Черткову от 10 июля 1909 г. видно, что Чертков познакомился с Крутиком, и что Крутик собирался быть у Тол­стого, Толстой писал:

«Крутика я до сих пор не видал - должно быть очень милый и умный человек. То, к чему вы и он пришли в разговоре, мне вполне сочувственно, и я об этом самом пишу теперь, отвечая на письмо с вопросом о науке и образовании».

Лев Иосифович Петражицкий (род. в 1867 г., во время революции эмигрировал в Варшаву) был одним из главных представителей так называемой «психологической школы права». Главные его труды - «Введение в изучение права и нравственности» (1905) и «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» (1907). Был профессором Петербург­ского университета, членом кадетской партии и депутатом первой Госу­дарственной думы.

«Письмо о праве» появилось впервые в заграничной печати: «Journal Franco-Russe», «Русско-французский журнал». Женева, 1910, № 26 от 9 (22) января, стр. 1–4 и № 27 от 16 (29) января, стр. 3–7. Кроме того, «Письмо о праве» вышло отдельной брошюрой в немецком переводе д-ра Шкарвана. Эта брошюра под заглавием: L. N. Tolstoi, «Ueber das Recht». L. M. Waibel & C°. Heidelberg und Leipzig. 1910, в числе других, была получена в Ясной Поляне 24 сентября 1910 г. Под этим числом В. Ф. Булга­ков записал в своем дневнике (стр. 207):

«Я заметил, что письмо “О праве” появляется в печати впервые, так как в свое время его не согласилась на­печатать ни одна иностранная газета, не говоря уже о русских, до та­кой степени выражающиеся в нем взгляды расходятся с общепринятыми».

Печатаем статью по последней исправленной и подписанной Толстым копии, хранящейся в ГТМ.

Толстой Л. Н. ПСС / Под общей ред. В. Г. Черткова. Т. 38. - М.: Художественная литература, 1936. - C. 500-502.

Шевцов С.П.

В статье идет речь об основаниях негативной оценки права Л.Н.Толстого, показано, что Л.Н. Толстой видел в правое только обман и оправдание насилия. Анализ работ Толстого в данной статье показывает, что такое понимание права у него было основано на отказе от западноевропейского понимания личности как источника права.

Ключевые слова: право, индивид, насилие.

Предмет исследования - природа права в учении Л.Н. Толстого. Целью настоящей публикации является выявление оснований негативной оценки права в трудах Л.Н. Толстого.

В 1909 году в ответ на одно из писем к нему Л.Н. Толстой обстоятельно излагает причины своего негативного отношения к праву . Любопытно, что в самом этом письме приводится отрывок из книги Л.И. Петражицкого, в котором тот упоминает Толстого как противника права. Самый Беглый анализ этого письма может указать нам на два момента: к 1909 году Толстой уже достаточно известен как противник права, при этом сам Толстой Считает, что до сих пор он ясно своего отношения к этому вопросу НЕ излагало, в связи с чем и Считает нужным свой ответ опубликовать.

Теперь обратимся к содержанию письма, НЕ затрагиваете пока плана стилистики. Толстой пишет, что, во-первых, он сам в свое время увлеченно пытался вникнуть в смысл теории права (на втором курсе университета), но оказался не в силах понять эту науку. Во-вторых, что никакого особого учения Относительно права (и чего-либо другого) у него нет и не было. («Учения у меня никакого нет и не было. Я ничего не знаю такого, чего не знали бы все люди» ). Вместе с тем, в-третьих, Исходя из того, что «знают все люди», Толстой пишет, что право представляет собой разрешение тем, кто обладает властью, для самих себя заставлять делать других то, что выгодно властвующим, для тех, кто властью не обладает, правом называется разрешение делать все, что им НЕ запрещено.

Таким образом, Толстой все же полагает, что он в конечном итого постиг сущность права, но Исходя при этом не из-за самой науки о нем, а Обратившись к ней извне, через усвоение самых общих и всем известных вещей. При этом следует отметить в целом крайне негативную оценку Толстым права и всего, связанного с ним: право - суеверие и обман, в котором «нет ничего, кроме самого мысль мошенничества, желания Не только скрыть от людей сознаваемую всеми нравственно-религиозную истину, но извратить ее, выдать за истину самые жестокие и противные нравственности уступки: грабежи, насилия, убийства ». И далее: «Едва ли в каком-либо другом случае доходили до таких пределов и наглость лжи и глупость людей» .

Анализ данной работы позволяет выделить два узловых момента при рассмотрении дела Толстого к праву в теоретическом плане. Момент первый и основной: насколько последовательно и строго из своего общего мировоззрения Толстой выводит данную оценку права. Момент второй: как формировалось это отношение - Толстой сам указывает на тот факт, что к своему Нынешнее убеждению он пришел не сразу.

Толстой, начиная говорит о сущности права, сразу оговаривает, что он будет «рассуждать не по« науке », т.е. не по атрибутивно-императивным переживаниям (здесь он иронически цитирует Петражицкого. - С. Ш.), а общему всем людям здравому смыслу ». Выходит, что и анализ его рассуждений должен строиться на «здравого смысла». При отсутствии явных противоречий и несоответствий, некоторое нарушение логической или композиционной строгости будет вполне естественным, Учитывая полемического пафос данного текста. Кроме того, в нашу задачу не входить оценка логической или доказательной состоятельности аргументов Толстого или какая-либо другая оценка. Нас будут интересовать глубинные основания такого взгляда. В этом отношении «Письмо» можно разделить на саму характеристику права и на изложение взглядов Льва Николаевича. Если опустить характеристики оценочные, то оставшиеся сущностные следует признать несомненно верными. (1) Право - разрешение властьимущих, данное самим себе, на принуждение подвластных им. (2) Право подвластных - на то, что НЕ запрещено. Далее Толстой это раскрывает на примерах державного, гражданского, уголовного и международного права. Во всем ходе рассуждений Толстой остается последовательным, добавляют в конце, что право - прямое оправдание насилия властьимущих. Это не новый пункт, просто «принуждение» из (1) раскрывается как насилие.

Особым пунктом можно выделить ту оценочную характеристику, которую Толстой дает праву и юристам. Право - едва да не худшее, что есть в мире вообще. Право - обман, Который Выступает главной предпосылкой безнравственности людей нашего христианского мира, право неизбежно развращает людей даже хуже, чем богословие. Право прямо преследует цель - оправдать существующее зло. «Когда какой-нибудь шах персидский, Иоанн Грозный, Чингисхан, Нерон режут, бьют людей тысячи, это ужасно, но все же не так ужасно, как может что делают г-да Петражицкие и им подобные. Эти убивают не людей, а все то святое, что есть в них ».

Если временно оставить в стороне оценочную характеристику права Л. Толстым, и обратиться только к содержательным пунктам, то надо признать, что даже самый Отчаянный сторонник права, сам Л. И. Петражицкий не мог бы отрицать справедливости данных тезисов. Единственное возражение возможное здесь - это признание такой характеристики неполной, возможно, настолько неполной, что вторичные свойства (привходящие признаки) занимают место первичных (существенных) и полностью меняют картину. Отрицать стоящее по праву насилие едва ли возможно, и естественно, что насилие находится в руках сильных, в первую очередь - государства. Возникает вопрос, вокруг которого намечаются пути расхождения: насилие ради чего? В одном случае кто-либо (защитник права) будет говорит, что для избежания хаоса и еще большего, уже ничем НЕ сдерживаемого насилия, в другом случае (Толстой), речь будет идти о том, что насилие никогда не приводить к чему-либо, кроме второго насилия, и порядок обеспечить насилием можно только в том случае, когда это несправедливые и противоестественный порядок. Вне сомнения, Толстой знал аргументы защитников права и учитывал их.

Мне пришлось столь подробно изложить эти достаточно общие места ради того, чтоб попытаться взглянуть на проблему глубже. Суть дела начинается именно с вопроса «ради чего?» Толстой Считает саму постановку этого вопроса Неправомерное. Он отвергает насилие в любом виде, всякое насилие, полагая, что это

зло, а вот зла ​​ничего хорошего произойти быть не может. Он готов принять насилие только как факт, как реальность, требующую признания и искоренения, а так как искоренить его сразу невозможно, то оно может существовать Лишь как пережиток прошлого, неизменно убывая с каждым новым шагом становящегося разума. Именно разум должен преодолеть насилие как остаток неразумной дикости, отсюда то огромное значение, которое Толстой придавали образованию (правильном) и внутреннему совершенству. Защитник права ставит вопрос иначе: право для него - инструмент коллективного насилия против насилия личностного, индивидуального. Здесь этот оппонент Толстого будет в тот или иной мере опираться на учение Гоббса, согласно которому правовой порядок (возникающий одновременно с государством) останавливает естественную войну всех против всех (bellum omnium contra omnes - в которой Гоббс пишет в XIII главе «Левиафан» ). Обе стороны признают, что право - инструмент в руках сильного, но одна сторона Считает, что «сильные» - это всегда небольшая группа (властьимущие) хитростью и обманом присвоившие себе это право, а другая, что подобная ситуация - Лишь частный случай, в принципе же сильнейший стороной является все общество, и именно его интересы должно выражать право.

Возникает достаточно Запутанная картина. Обе стороны Считают, что люди на определенном уровне одинаковы и равны друг другу; именно равенство служит, согласно Гоббсу, предпосылкой взаимного недоверия, а недоверие неизбежно Приводит к войне . Толстой же Считает, что именно равенство и сходность людей могут служит основой их взаимной благополучной жизни вне государственных и правовых установлений. Здесь, таким образом, обнаруживается Принципиальное Разногласие во взглядах на природу человека. Л.И. Петражицкий понимает Это не хуже Л.Н. Толстого: «В основе ЭТИХ воззрений... лежит незнание природы и значения и то и другой ветви человеческой этики ». То, что он говорит о природе в связи с этикой, указывает, что речь идет о природе человека (или общества). И все же методологических эти позиции очень близки - по каждой из них стоит теоретическая реконструкция плюс Определенный исторический опыт. Поскольку нас интересует позиция Толстого, то нам для уяснение ее необходимо обратиться к его представлениям о человеке, но работ, посвященных проблеме человека, мы среди его сочинений не найдете.

В рассматриваемом «письмо» об этом сказано довольно бегло: «Знаю же я со всеми людьми, с огромным большинством людей всего мира может что все люди свободные, разумные существа, в душу которых вложено один высший, очень простой, ясный и доступный всем законам, не имеющий ничего общего с предписаниями людей, называемымы правами и законами. Высший закон этот, самый простой и доступный всяком человеку, состоит в том, чтобы любить ближнего, как самого себя, и потому НЕ делать другому того, чего не хочешь себе. Закон этот так близок сердцу человеческому, так разумен, исполнение его так несомненно устанавливает благо как отдельного лица, так и всего человечества и так одинаково был провозглашена закон этот всеми мудрецами мира, от Ведантистов Индии, Будды, Христа, Конфуция Руссо, Канта и позднейшей мыслителей, что если бы не то коварный и зловредные усилия, Которые делали и делают богословы и правоведы для того, чтоб скрыть этот закон от людей, закон этот уже давно был бы усвоен огромным большинством людей, и нравственность людей нашего времени не стояла бы на такой низкой степени, на которой она стоит теперь ».

Несмотря на старательно простую форму изложения, фрагмент этот вызывает много вопросов. Толстой НЕ разъясняет здесь того, что он понимает под «свободой» и «разумностью», а эти понятия трудно признать однозначным. Например, «свобода» в любимого Л. Толстым Ж. Ж. Руссо существенно отличается от «свободы» у А. Шопенгауэра, которого Лев Николаевич открыл для себя позже, но ценили, Euro высоко. И совсем уж непонятно, почему Толстой, прекрасно сознавая исторический характер возникновения богословия и юриспруденции, считал именно их ответственными за нынешнюю низкую степень нравственности.

У Толстого имеется явно представленной истории развития человеческого общества, которую можно найти, например, у Руссо . Лишь в Некоторых своих публицистических работах он бегло будет обозначать общие закономерности развития человечества. Таким образом, нам придется обратиться к другим, более ранним работам (в данном случае - Лишь к некоторым), чтобы прояснит становление представлен Толстого о праве, человеке и обществе. Сделаем это в самом общем виде, Выбрав избранные моменты жизни.

Впервые Толстой заинтересовался правом во время учебы в Казанский университете (1846 - 1847). После первого курса он переходит с факультета восточных языков на юридический факультет. Отношения с правом, однако, складываются сложно. Биограф Толстого Н.Н. Гусев утверждал, что Толстой не имело склонности к юридическим наукам . Кроме двух четверок, полученных по энциклопедии права и русскому Государственному праву (оба предмета читал адъюнкт А. Г. Станиславский), остальные оценки свидетельствуют о слабом интересе к учебе: три двойки (по юридическим дисциплинам) и отсутствие оценок по шести предметам (из них юридический один) . А.Г. Станиславский, был, по всей видимости, учеником К.А. Неволина, чей учебник по энциклопедии права Толстой, по его признанию, старательно изучал «не для экзамена только» . Неволина же, в свою очередь, был сторонником гегелевской подхода к праву, а также близок исторической школе (близкой Гегелю в отношении роли истории). Тогда же, на втором курсе, Толстого заинтересовала тема, предложенная ему профессором Маейером (несмотря на то, что по его предмету - истории русского гражданского права - Толстой получил двойку) в сравнении «Наказ» Екатерины с «Духом законов» Ш.Л. Монтескье. Это увлечение заставило молодого человека снова обратиться к работам любимого им Ж.Ж. Руссо, чье влияние на себя писатель признавали сам. Далее мы вступаем в область догадок, но можно с большой вероятностью предположить, опираясь на поздние отзывы Толстого, что теории права Гегеля и Савиньи Толстой противопоставил теорию права Монтескье и Руссо, покоящихся на совершенно Иных основаниях. Вообще к исторической науке и историческому подходу в частных науках Толстой в то время относился весьма скептически: «. Они хотят решить философские вопросы исторически, забываем то, что история есть одна из самых отсталых наук и есть наука, потерявшая свое назначение. (...) История есть наука Побочная ».

По прошествии чуть более двадцати лет в эпилога «Войны и мира» Толстой выразил мысль о бессилие науки права ответить на вопросы, относящиеся к живому историческому развитию общества. «. Наука права может рассказать подробно о том, как, по ее мнение, надо бы устроить власть и что такое есть власть, неподвижно существующая вне времени; но на вопросы исторические в значении видоизменяющейся во времени власти она быть не может ответить ничего» . Таким образом, к 1869 году (году написания второй части эпилога) Толстой полагает, что наука о праве - чисто теоретическая и способна описывать Лишь некоторую модель, некоторое идеальное общество, а не развивающееся, НЕ существующее во времени. То есть, наука о праве - своего рода утопия. Правда едва ли случайно Толстой добавляет, что наука эта способна рассказать, «что такое власть».

Вторая часть эпилога в целом посвящена исторической науке и человеку в истории. Взгляд Толстого на историю заметно изменился: он по-прежнему низко оценивает историков и достижения истории как науки, но признает необходимость исследовать общество и человека в их развитии. Забегая вперед, мы можем сказать, что для Толстого вопрос о историческом измерении при исследовании человеческого общества станет одним из основных. Примерно в то же время, когда писалось «письмо студенту о праве», в апреле 1909 года, Толстой работал над статьей «неизбежны переворот», в которой он напишет следующее: «Много есть суеверий, от которых страдают люди, но нет более общего, более губительно по своим последствиям суеверия, чем то, по которому люди уверяют себя в том, что сознание человечества (то, которое выражается учениями в смысле жизни и о вытекающих из него руководстве поведения, называемымы религиями), что это сознание может остановиться и быть равно и то же во все времена жизни людей ».

К этому же периоду относится и увлечение Толстого философией А. Шопенгауэра, что достаточно важно для уяснение взглядов позднего Толстого на человека и его свободу, общество, историю и многое другое. Б. Эйхенбаум НЕ сомневается, что это увлечение Толстого оставила свои следы в рассуждениях эпилога «Войны и мира» о исторической науке и о свободе воли . Но тот же исследователь отмечает и другую сторону: «надо помнить, что Толстой - совершенно особый читатель: он никогда не входить в систему, мировоззрение чужого автора, а только берет и ассимилирует себя Отдельные элементы, задевающие его за живое» .

Таким образом, к возрасту сорока лет Толстой окончательно отвергает гегелевскую философию права и историческую школу права Ф.К. Савиньы. При этом он все же оставляет место для философии права Монтескье и Руссо, оценивая их как своего рода утопию. Связь науки права с представлением о свободе воли отдельного человека видится Толстым через общество, в котором человек остается несвободен, в то время как по своей природе он сохраняет свободу действий. Особо писатель выделяет богословскую теорию права как единственно стройную и последовательную, но неприменимую в современном мире. Сам Толстой в тот момент, по позднему признанию, был нигилист "в смысле отсутствия всякой веры» .

Спустя еще двадцать с лишним лет Толстой в трактате «Царство Божие внутри вас» (1890 - 1893) вновь затрагивает вопросы права. К этому времени он пережил жизненный кризис, в его мировоззрении Произошел перелом, одним из моментов которого было принятие учения Христа. Но сразу отметим, что вера эта НЕ сделала Толстого приверженцем богословской теории права и богословия вообще. Ученые Христа в понимании Толстого стоял куда ближе революционному взгляду все того же Руссо, чем примирительному и оправдательному взгляду Гегеля или историка С.М. Соловьева (с Которым Толстой вел полемику в Семидесятые годы в отношении взглядов на роль государства и правительства). Отметим также, что и от взглядов Руссо Толстой в этот период был весьма далек, но при этом сохранял в отношении его некоторую симпатию и оставался «верен общему духу Руссо даже в самых своих отклонениях» от его учения . НЕ случайно чем с большей настойчивостью отстаивал и выражал Толстой свой взгляд на учение Христа, тем дальше оказывался он от норм и канонов православной церкви, что и привело в конечном итого к отлучению Толстого от церкви в 1901 г.

В трактате «Царство Божие внутри вас» Толстой уже очень близок тот позиции в отношении права, которую он выразил в «письме студенту о праве». Это позволяет нам не рассматривать подробно все упоминания о праве в этом довольно-таки объемного тексте, а выделить Лишь некоторые моменты, новые по отношении к «Письму» и приблизиться к основаниям толстовски понимания права.

Трактат «Царство Божие внутри вас» главным образом посвящен непротивлению и аргументации против насилия в любых формах. Ненасилия при этом представлены как корень учения Христа (и поэтому все государственные и церковные структуры ничего общего с христианством иметь не могут - «Даже как-то смешно говорит о властвующих христиан» ). При этом непротивление злу представлено не как пассивное терпение, а скорее как осознанное прямое и открытое действие любви, направленное на нравственное преобразование обеих сторон.

Именно нравственное преобразование и оказывается для Толстого основным моментом его понимания личности. «Вся жизнь историческая человечества Есть не что иное, как постепенный переход от жизнепонимания личного, животного к жизнепониманию общественному и от жизнепонимания общественного к жизнепониманию Божескому». Вся история «заканчивающаяся историей Рима, есть история замены животного, личного жизнепонимания общественным и государственным. Вся история со времени императорского Рима и появления христианства есть, переживаемая нами и теперь, история замены державного жизнепонимания божески ». Такова общая картина истории, согласно представлению Толстого, и основание для такой замены и обращения человека - его разум. Разум Толстой понимает в чем-то следуя Канту (но далеко не во всем): это обращение к своей душе, открытие внутри себя ясного и простого нравственного закона (Толстой НЕ устает повторять, что даже самые плохие люди знают в душе, что хорошо, а что плохо) и осуществление этой нравственной нормы в своей повседневной деятельности. Препятствует этому как раз сложившаяся система власти и неравенства, держащаяся главным образом на насилии («Основа власти есть телесное насилие» ), но использующая для своего оправдания методы устрашение и гипнотизации, одним из которых является наука о праве.

Сложнее обстоит дело с пониманием свободы у Толстого, здесь остается много неясного. Он употребляет его не так уж часто, но мне не удалось найти ни единого случая разъяснения, что именно понимает Толстой под свободой. Он критикует понимание свободы у Руссо как основанное на правое, так как, по его мнение, человек может отставать свои права, только унижая и оскорбляя других . Но все же неясно, полагает ли Толстой свободу некоей внутренней природой или она все же должна обязательно выражаться в общении с другими людьми (что, например, отвергал Шопенгауэр). Можно только предположить, что «свободой» Толстой называл некую внутреннюю гармонию человека со своей деятельностью в окружающем мире. В этом случае едва ли не главное узловой составляющей такой свободы будет спокойная совесть. Толстой, мучительно искавшей сам свободы, чувствовавшими почти всю жизнь себя скованным некими незримымы узами, мог понимать свободу как жизнь согласно открытыми разумом принципам среди таких же единомышленников. Толстой никогда не искал свободы для одного себя, что и порождало бесконечные его трудности существования в семье. Даже его первые детские воспоминания связаны со стремлением высвободиться из каких-то пут, приводя их, В.Б. Шкловский делает совершенно верный вывод: «Толстой всю жизнь хотел освободиться; ему нужна была свобода» . Но надо отметить также, что, во-первых, Толстой НЕ думала свободы Лишь для себя - именно с этим связана его страстная публицистическая деятельн?? Во, принесшая ему столько неприятностей и разочарований, но ставшая главным делом его второй (и как он сам считал - сознательной) половины жизни, а во-вторых, он НЕ думала эту свободу как правовую, гражданскую или политическую.

Толстой представлял себя свободу примерно так, как он описывали изменение своей жизни после решения заняться физическим трудом. «Оказалось, что стоило мне сделать физический труд привычными условием своей жизни, чтоб Тотчас же большинство моих ложных, дорогих привычек и требований при физической праздности сами собой, без малейшего усилия с моей стороны, отпали от меня. Не говори уже о привычках обращать день в ночь и обратно, в постели, одежде, условной чистоте, прямо невозможных и стесняющим при физическом труде, пища, потребность качества пищи совершенно изменились. Вместо сладкого, жирного, утонченно, сложного, пряного, на что тянуло прежде, стала нужна и более всего приятна самая простая пища: щи, каша, черный хлеб, чай вприкуску ». Физический труд понимается здесь как освобождение - это характерно для Толстого, он НЕ думала человека вне физического труда и труд этот был направлен не в удовлетворение исключительно собственных потребностей, но на благо всех близких.

«Отречение от животного блага совета духовного есть последствие изменения сознания. Если это изменение сознания Совершилось, то что казалось отречении от этого изменения, представляется уже НЕ отречении, а только естественным удалением от ненужного », - пишет Толстой в« Круге чтения »от 4 августа. Вообще идея самоотречения и жертвы очень близка Толстому, но только в связи с духовным преобразованием на основе веры и разума. Жертвенность совета страны, всякого рода патриотизм казались Толстому отвратительным.

В итого мы приходим к тому формуле, которую в письме от 30 марта 1908 года (одобренным самим Толстым) помещает Н. Н. Гусев, в тот момент его секретарь: «Все ученые Льва Николаевича в том, чтоб усилиями духа освобождаться от личности ». . О том же гораздо раньше писал Л. Оболенский, что согласно учению Толстого, «нужно стремиться к подавление своей личной воли.., то есть уничтожить свою личность» . Такое понимание личности, раскрываемое через своеобразно трактуемые категории разума и свободы, лежит в основе негативного отношения Толстого к праву. То, что сам Толстой в том же «Письмо к студенту о праве» связывает это отношение к своему отношение к собственности и насилию представляет собой Лишь первый слой аргументации. Руссо также негативно относился к собственности, но совершенно иначе понимал разум и свободу, а следовательно, и личность. Он, например, категорически возражает на утверждение Пуфендорфа в возможности человека оставит себя части свободы, передал ее в чью-то либо пользу .

Доказательство Выдвинута здесь тезиса, безусловно, НЕ является строгим. Но тот факт, что Толстой, неоднократно касаясь вопросов права в течение своей жизни, ни разу не счел нужным (до 1909 года - в «Письма») сделать его центральной проблемой одного из своих сочинений, тот факт, что право рассматривалось им в связи с проблемами истории, религии, духовного развития человека - все это говорит нам, что вопрос о праве, при всей его важности для русского общества того времени и при широкой известности столь категорического и радикального отношения Толстого к праву, вопрос этот был для Толстого побочным, вытекающих из его негативного понимания личности.

Выводы. Толстому обычно приписывают отказ от исторического прогресса и идеализации патриархальной общины. Рассмотренные выше сочинения под углом отношения к праву и человеку позволяют сделать вывод о том, что такой взгляд НЕ вполне верен. Толстой был сторонником прогресса, но считал Важнейшим прогресс нравственный, а не научный или технический, а нравственный прогресс, с его точки зрения, опирался на преодоление себялюбие, эгоизма и отвратительных привычек, Возникший в ходе истории, то есть на отрицание большей части того, что понимает под «личностью» западная философия. Что касается крестьянской общины, то он видел в ней скорее модель, возможность такого бытия человека и общества, но вовсе НЕ стремился «свести» к такой общине человечество, прекрасно Понимая многие ее недостатки. Ведь ни одна община не ставить своей задачей нравственное преобразование человека. Толстой стремился «поднять» общество в общины подобной крестьянской, но стоящей на совершенно ином уровне и добиться этого можно было только каждому самостоятельно на основании собственного разума и веры.

Список литературы

Толстой Л.Н. Письмо студенту о праве /Л. Н. Толстой //Полное собрание сочинений. Т. 38. - М., 1936. - С. 45-65.

См., напр.: Гоббс Т. Левиафан, или Материя форма и власть государства церковного и гражданского /Т. Гоббс //Сочинения в 2-х тт. Т.2. - М.: Мысль, 1991. - 95 с.

Руссо Ж.Ж. Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми /Ж.Ж. Руссо //Об общественном договоре. Трактаты /Ж.Ж. Руссо. - М.: «КАНОН-пресс», «Кучково поле», 1998. - 442 с.

Гусев Н.Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии. Т.1. /Н.Н. Гусев. - М.: Издательство АН СССР, 1954. - 354 с.

Эйхенбаум Б. Лев Толстой. Семидесятые годы /Б. Эйхенбаум - Л.: Художественная литература, 1974. - 623 с.

Толстой Л.Н. Философические замечания на речи Ж. Руссо /Л.Н. Толстой //Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т.1. -М., 1928. - С. 321-354.

Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т.12. /Л.Н. Толстой - М., 1933. - 678 с.

Толстой Л.Н. Неизбежны переворот /Л.Н. Толстой //Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т.12. -М., 1933. - С. 437-521.

Толстой Л.Н. В чем моя вера? /Л.Н. Толстой //Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т.23. - М., 1957. - С. 132-187.

Дивильковский А. Толстой и Руссо /А. Дивильковский //Вестник Европы. - 1912. - N ° 7. - С. 43-84.

Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т.28. /Л.Н. Толстой. - М., 1957. - 662 с.

Шкловский В. Лев Толстой /В. Шкловский. - М.: Молодая гвардия, 1963. - 538 с.

Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т.25. /Л.Н. Толстой. - М., 1937. - 772 с.

Оболенский Л. Основные начала философии Л. Толстого /Л. Оболенский //Русское богатство. - 1886. - № 9. - С. 205-224.

Лев Николаевич Толстой

Письмо студенту о праве

Получил ваше письмо и с удовольствием отвечаю на него. То, что вы выписываете из книги г-на Петражицкого, – «Существенное значение этических переживаний и нравственного и правового типа в человеческой жизни состоит в том что они

1) действуют в качестве мотивов поведения (мотивационное действие этических переживаний);

2) производят известные изменения в самой психике индивидов (педагогическое, воспитательное действие этических переживании)»…

«Чисто моральная, беспритязательная психика – очень высокая и идеальная психика, но она требует для нормального и здорового развития характера еще другой, притязательной, правовой психики. Без такого дополнения, или, правильнее, без такого (императивно-атрибутивного) фундамента нет здоровой этики, а существует почва для разных, подчас отвратительных, уродливостей»… «В обществе принято относиться к праву, как к чему-то низшему по сравнению с нравственностью, менее ценному, менее достойному уважения. А есть учения (напр. учение Л. Толстого, разные анархические учения), которые относятся к праву прямо отрицательно. В основе этих воззрений. как видно из всего вышеизложенного, лежит незнание природы и значение и той и другой ветви человеческой этики» – показалось мне, с одной стороны, в высшей степени забавным своими императивными, атрибутивными, этическими и какими-то еще переживаниями, особенно, когда я живо представил себе ту важность, с которой все это преподается почтенными, часто старыми уже людьми, и то подобострастное уважение, с которым все это воспринимается и заучивается тысячами не глупых и считающихся просвещенными молодых людей. Но, кроме этой комической стороны, есть в этом деле и сторона серьезная и очень серьезная. И про нее-то мне и хочется сказать то, что я о ней думаю. Серьезная сторона эта в том, что вся эта удивительная так называемая наука о праве, в сущности величайшая чепуха, придумана и распространяема не с легким сердцем, как говорят французы, а с очень определенной и очень нехорошей целью: оправдать дурные поступки, постоянно совершаемые людьми нерабочих сословий. Серьезная сторона этого дела еще и в том, что ни на чем нельзя с большей очевидность увидать ту низкую степень истинного просвещения людей нашего времени, как на том удивительном явлении, что собрание таких самых запутанных, неясных рассуждений, выражаемых выдуманными, ничего не значащими, смешными словами, признается в нашем мире «наукой» и серьезно преподается в университетах и в академиях.

Право? Право естественное, право государственное, гражданское, уголовное право, церковное, право войны, право международное, das Recht, le Droit, право (по английски слово право, das Recht, lе droit, передается словом law. Англичане совершенно основательно соединили в одно-два искусственно разделенных понятия, так как правом называется только то, что утверждено законом.).

Что же такое то, что называется этим странным словом? Если рассуждать не по «науке», т. е. не по атрибутивно-императивным переживаниям, а по общему всем людям здравому смыслу определять то, что в действительности подразумевается под словом «право», то ответ на вопрос о том, что такое право, будет очень простой и ясный: правом в действительности называется для людей, имеющих власть, разрешение, даваемое ими самим себе, заставлять людей, над которыми они имеют власть, делать то, что им – властвующим, выгодно, для подвластных же правом называется разрешение делать все то, что им не запрещено. Право государственное есть право отбирать у людей произведения их труда, послать их на убийства, называемые войнами, а для тех, у кого отбирают произведения их труда и которых посылают на войны, право пользоваться теми произведениями своего труда, которые еще не отобраны от них, и не идти на войны до тех пор, пока их не посылают. Право гражданское есть право одних людей на собственность земли, на тысячи, десятки тысяч десятин и на владение орудиями труда, и право тех, у кого нет земли и нет орудий труда, продавать свои труды и свои жизни, умирая от нужды и голода, тем, которые владеют землею и капиталами. Уголовное право есть право одних людей ссылать, заточать, вешать всех тех людей, которых они считают нужным ссылать, заточать, вешать; для людей же ссылаемых, заточаемых и вешаемых есть право не быть изгнанными, заключенными, повешенными до тех пор, пока это тем, кто имеет возможность это делать, не покажется нужным. То же самое и по международному праву: это право Польши, Индии, Боснии и Герцеговины жить независимо от чужих властей, но только до тех пор, пока люди, распоряжающиеся большими количествами войска, не решат иначе. Так это ясно для всякого человека, думающего не по атрибутивно-императивным переживаниям, а по общему всем людям здравому смыслу. Для такого человека ясно, что то, что скрывается под словом «право», есть не что иное, как только самое грубое оправдание тех насилий, которые совершаются одними людьми над другими.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.